Полосатые чудаки - [2]

В ошалелых глазах мальчишек разгоралось дикое удивление, переходящее в жуть. В эту минуту, еще слыша в ушах звон взрыва и испытывая головокружение, словно от огромной скорости, они не могли понять, видят ли все это во сне или наяву.

— Где мы? — хрипло спросил рыжий.

— На орбите, наверно, — с досадой ответил незнакомец, прикладывая мокрый платок к шишкам на голове. — А пару минут назад я подобрал вас на том свете…

— Вы кто такой? — спросил рыжий, а его приятели сожмурили глаза, словно ждали удара грома.

— Гм… кто такой… Гомо сапиенс…

Они ничего не поняли. Это ясно было видно по их сизым от порохового дыма лицам. Но они не переспрашивали.

— А вы кто такие?

— Мы сыны Земли, — гордо ответил рыжий.

— Вот как!.. Сыны Земли… Сильно сказано… Однако вы, ребята, еще не очухались. Попейте воды, искупайтесь… А то вы, кажется, воображаете себя на чужой планете.

Они послушались. Охая, сползли в воду, поплескались, попили. В глазах прояснилось. Теперь они увидели, что в небольшой нише под скалой размещена походная лаборатория: пробирки и баночки с разноцветной жидкостью и порошками, пучки разных трав и водорослей, микроскоп.

Они на корточках выползли на берег.

— Полегчало? — спросил незнакомец.

— Полегчало, — буркнул рыжий.

— Ну и хороши же вы!.. Просто картинки.

Мальчишки исподлобья оглядели друг друга. У рыжего под глазом красовался багрово-зеленый синяк. Он ему почему-то шел — к облезлым фиолетовым ушам. Лицо толстого вспухло, и заплыли глаза. А третий, худой, выглядел так, словно дрался с дикой кошкой: красные полосы опоясывали его грудь и живот, как орденские ленты. Майка висела клочьями. Посиневший нос отлично выделялся на бледном лице.

— Я, конечно, понимаю, вам бы очень хотелось, чтобы я оказался Космическим Пришельцем или шпионом с какой-нибудь там Проксимы Центавра, — сказал незнакомец с улыбкой. — Но уверяю вас, я тоже сын Земли. И зовут меня по-земному — Сергеем Ильичом.

— А гомо са… се… сопи… — что? — спросил рыжий.

— Ах, виноват… Это по-латыни, — человек, разумное существо, земное, конечно… И не воображайте, что это у меня рога растут, — добавил Сергей Ильич, легонько поглаживая крутые шишки на голове. — Это ваша работа, шельмецы… Как тебя зовут? — обратился он к рыжему.

— Яша.

Незнакомец скрытно усмехнулся, оглядывая его. Яша ни худ, ни толст, он по-мужицки угловат. Все в нем как-то торчало, выходя из нормы: нос, уши, плечи, лопатки. У него большие мосластые ступни, сильные широкие ладони и кисти рук. При разговоре он задирал голову. Зеленые глаза оглядывали собеседника из-под золотых ресниц смело, с шельмовским блеском, а круглые темные дырочки его отчаянного курносого носа нацеливались, словно дула двуствольного детского ружьеца.

«Крепкая кость. Истый русак», — подумал Сергей Ильич.

— Откуда ты приехал, Яша?

— Мы волжане, — ответил Яша бойко. — Отец тут плотину строил. Маме надоело ездить, и мы все остались здесь… а что?

— Да так… А тебя как зовут? — спросил Сергей Ильич у толстого.

— Веня, — ответил тот с кокетливой улыбочкой.

— Вениамин, что ли?

— Вениамин Тихонович, — и, не ожидая дополнительных вопросов, Веня охотливо уведомил: — Мою маму сюда направили, когда в городе открыли больницу. Раньше мы жили в Краснодаре… А квартиру мы все получили перед Первым маем.

— Ясно.

Сергей Ильич подивился противоречивости и сложности натуры Вени: он был хорошо упитан и розов, к нему, казалось, не приставал загар: блондин, но глаза черные, как переспелые терновки, немного умоляюще-кокетливые и в то же время цепкие; губы розаном, вывернутые, как у негра; плечи покатые, как у девчонки, руки нежные, аккуратные. Движения их быстрые, грациозные, девчоночьи.

— Как же величать третьего гордого сына Земли?

— Григорий.

Худой медленно опустил большие синие глаза. Длинные черные ресницы прикрыли их, словно стальная решетка, надежно и надолго. Они нервно вздрагивали под взглядом Сергея Ильича. Маково загорелись небольшие уши.

«Мечтательная, тонкая натура, гордая душа», — подумал Сергей Ильич о Григории.

Григорий не выглядел неженкой, но все в нем было нежно и тонко, узкое лицо казалось прозрачным, мало бывавшим под солнцем.

— Почему Гриша такой хмурый?

— Это его самовар запустили, — ответил Яша, пряча глаза.

— Понятно… А почему именно самовар вы взяли для этой цели? Макет ракеты сделали бы, что ли… Куда интересней.

— Уж больно он похож на фотонный межпланетный корабль. — Яша пошарил в вещмешке, вынул книгу. — Вот — на обложке.

— Точь-в-точь, — подтвердил Веня.

Сергей Ильич взял книгу, с улыбкой полистал.

— Так вы, значит, уже сейчас хотите в космос?

— Так интересно же! — воскликнул Яша. — Сколько, там всяких тайн! А вдруг бы мы открыли новую планету — и там живут разумные существа!

— А на Земле вам не интересно? И тайн на ней для вас уже нет? Вы все уже узнали, раскрыли?.. Ну, допустим, берут вас в космос, вы находите планету с разумными существами… Ну и что вы им расскажете о своей родной Земле? Что вы знаете? Что вы умеете делать?

— Но мы еще маленькие, — сказал Веня расстроенно, — и мало еще знаем.

— Между прочим, не такие уж вы маленькие. Вам по двенадцать лет, сыны Земли, это не малый возраст. В космосе есть такие планеты, где жизнь разумных существ исчисляется всего несколькими годами, но эти гомо сапиенс успевают многое узнать и сделать за свой короткий век… А вы? А вы уже мужчины, а запускаете самовары на орбиту… Смешно. — Сергей Ильич пощупал шишки на лбу и приложил к ним мокрый платок. — Вот вы уже сейчас в космос собираетесь, но посмотрите на себя, вы же слабенькие… Как говорится, слабы духом и телом. Не перенесете перегрузок, расплющитесь… Готовьте себя… Кто знает, может быть, и вам повезет. Возьмут вас в космос. В конце концов это от вас зависит. Кто хочет, тот добьется. Вспомните о первых космонавтах, разве они сызмала готовились в космонавты? Они просто любили труд, любили Землю, в общем готовились быть настоящими ее сынами.