Полосатая спинка - [4]
Пальцы мальчика разжались, леска выскользнула и упала на землю. Он тихо вскрикнул и попятился, так что девочка оказалась впереди, перед лобастой головой медведя. Маленькие хитрые глазки его смотрели будто бы мимо, в сторону, но это только так казалось: медведь всё видел и замечал. Бурундук ещё раз свистнул и опять перебежал тропинку у самых ног девочки. Она тихонько вздохнула и…
— Медведь, — сказала она дрожащим голосом. — Пожалуйста, позволь нам уйти. Нам очень хочется домой…
Медведю, наверное, в первый раз в жизни пришлось так близко видеть ребёнка. Чуть заметно он опять склонил голову набок, будто смотрит куда-то в сторону, но сам не сводил с девочки хитрых глаз.
— Очень хочется домой, — повторила она ещё тише.
Медведь медленно переступил с ноги на ногу, вздохнул, качнул головой и… повернулся к детям спиной. Ветви орешника раздвинулись и снова сомкнулись. Всё! Исчез, словно его тут и не было.
Дети не шевелились. Неожиданно опять раздался резкий свист бурундука. Рыжий зверёк промчался через тропинку, прыгнул на ветку липы и взволнованно зацокал. Девочка подняла голову и, уткнувшись лицом в плечо мальчика, горько расплакалась. Тот стоял неподвижно, не сводя глаз с ветки, которая ещё тихонько покачивалась.
— Цик, цик, — повторил бурундук, чёрные бусинки-глаза так и блестели на любопытной мордочке. Что же они? Заснули, что ли?
Мальчик, наконец, очнулся и осторожно взял девочку за руку.
— Чего ж ты. Пойдём, — проговорил он. Ни насмешки, ни хвастовства в его голосе теперь не слышалось.
Так, крепко держась за руки, они молча прошли всю дорогу до самого дома.
У крыльца мальчик остановился и отпустил руку девочки. Несколько раз он собирался что-то сказать, но только шевелил губами. Девочка не сводила с него глаз.
— Анюта, — заговорил он наконец, не поднимая головы. — Ведь это он нам про медведя свистел, чтобы мы туда не ходили. Я — я их никогда теперь ловить не буду. Ладно?
Губы девочки немного вздрагивали. Она серьёзно кивнула головой и тоже тихонько сказала:
— Ладно.
Она уже сделала шаг к крыльцу, но мальчик опять остановил её:
— И я никогда больше дразниться не буду, что мальчики храбрее девочек.
ДЫМКА
Старая ель пушистыми лапами заботливо прикрыла большой плотный сугроб. С виду это был обычный сугроб, каких много за зиму намели сердитые метели. Только почему-то сбоку в нём виднелось небольшое отверстие, а над ним еловая лапа заиндевела — побелела от тонких иголочек инея. Словно оттуда от чьего-то дыхания пар идёт и к ветке тонкими льдинками примораживается.
Тихо в лесу. Но что это? Снег у самого сугроба чуть пошевелился, крупинки его раскатились в стороны и между ними, как из крошечного колодца, вынырнула маленькая серая зверюшка с длинным хвостиком.
Оглянулась, поднялась дыбком на тонкие задние лапки. Острый носик насторожённо нюхает воздух: нет ли опасности?
Кажется, всё благополучно. Мышка ещё дёрнула носиком, молнией мелькнула по сугробу и исчезла в окошке под еловой лапой.
Снова тихо. Но вот и в другом месте у сугроба открылся крошечный колодец, и ещё… Мышки одна за другой несутся, исчезают в окошке под еловой лапой. Что им там нужно?
Через минуту они снова появляются, мчатся вниз, под надёжное снежное укрытие. Снег сверху немного обледенел, а в глубине полон ходов и переходов — мышиных дорожек. Мышки под снегом бегут по ним уверенно, каждая к своему тёплому подснежному гнезду. Ротики у них теперь смешно растопырены, набиты клочками бурой шерсти, сколько в них смогло поместиться. Это тёплая подстилка в гнезде для их будущих детей, слепых голых мышат. От медвежьей шерсти в гнезде им будет тепло, как в печке, пока не вырастет их собственная шелковистая шубка.
Хозяин берлоги под сугробом, большой старый медведь так разоспался, прикрыв нос лапой, что и не слышит около себя мышиной возни. Может быть, ему даже приятно, чуть щекотно, когда проворные лапки осторожно тянут с его боков и спины клочья свалявшейся шерсти.
Медведь линял, как все звери, весной. Он даже не почувствовал, как нахальные гостьи выстригли на его спине целую полосу. Только вздохнул, почмокал сладко и перевернулся на другой бок. Ему ещё рано просыпаться: в лесу снег, кормиться нечем.
А вот ещё гостья, покрупнее. Тёмная, почти дымчатая белочка осторожно спустилась по ёлке вниз, к самой берлоге. Пушистый хвост стряхнул с еловой лапы иголочки инея. В эту минуту солнце проглянуло сквозь ветки, иголочки вспыхнули в его лучах разноцветными огоньками. Но дымчатая белочка их красотой не интересовалась: чёрные бусинки-глаза её пытливо следили за мышиной беготнёй. Шерсть! Это и ей нужно. Её голеньким розовым бельчатам тоже скоро потребуется тепло.
Дымка осторожно спустилась по дереву вниз. Миг — и исчезла в окошке сугроба. Ещё миг — и она снова на ветке. Теперь её мордочка тоже смешно раздулась. Мыши, наверно, завидовали: где им набрать в рот столько шерсти за один раз!
Но что это? Большая коричневая птица неслышно появилась из-под соседней ели и прямо на белку! Кривые когти выставила вперёд, вот-вот вцепится в спинку!
Только у белки своя хитрость: глазом не уследить, как она помчалась вверх по стволу, да не прямо, а штопором вокруг ствола. Ястреб тоже пробовал вокруг, да где там! Запутался в ветвях. А белка уже влетела в дупло и, задыхаясь, пропала в его глубине.
