Полоса препятствий - [52]

– Не знаю. Вроде все нормально было. Правда, мне уже пару дней никто не звонит, – пожала плечами Юлия.

– Слышь, подруга, а что это ты как в воду опущенная? Опять случилось что?

– Случилось. Ты же знаешь, что Дэн в больнице. Так вот – его, оказывается, избили очень сильно. Я у него уже две ночи отдежурила. Сегодня снова пойду.

– Погоди, Юль, ты решила снова с ним связаться? А как же Никита?

– Маринка! При чем здесь Никита? У меня с Дэном беда, а ты мне про какого-то Никиту! – срываясь на истерику, воскликнула Юлия.

– Успокойся! Я тебя прошу! Кофе разольешь. Расскажи мне все по порядку. Что стряслось, как, где.

– Я же тебе говорила! Дэна избили, он в тяжелом состоянии, в больнице! Весь в бинтах, израненный. Врач попросила с ним побыть. У них сиделок не хватает.

– Ясно, решила за ним судно выносить? Мало он тебе в жизни нагадил, так ты продолжаешь его и дальше облизывать?

– Ты не права, Мариша, нельзя человека в беде одного бросать!

– Юля, когда же ты поймешь, что не человек он, а полное дерьмо! Вспомни, как он с тобой обошелся! Не ты ли мне в жилетку плакала? Или скажешь, ничего не было?

– Но, Маринка! Он обещал измениться! Я хочу ему верить. Мы с тобой здесь ругаемся, а он там страдает!

– Конечно! Сестричек за задницы щупает! – вспылила Марина. – Сколько раз я тебе говорила – не делай этого, и все без толку!

– Но я не знаю, как мне быть! Ты, наверное, считаешь меня абсолютной дурой? Да, я очень хочу ему верить! Ты представить себе не можешь, как я этого хочу! Мне иногда кажется, я люблю его по-прежнему. Понимаю, что глупо, но не могу с собой ничего поделать. Вот ты говоришь – Никита! Он необыкновенный, замечательный, добрый, а в постели просто фейерверк. И что с того? Да, я провела с ним незабываемую ночь, но я не люблю его! Мне очень жаль, что так все получилось. Возможно, я виновата. Пойми Марина, там, в санатории, на меня словно затмение какое-то нашло! Сама не понимала, что делала.

Марина вымыла чашку, поставила ее в сушилку. Села напротив, покрутила в длинных ухоженных пальцах пачку сигарет, достала одну, долго внимательно смотрела на нее, вложила обратно. И только затем сказала, не глядя на Юлию:

– Я тебя никогда не пойму. Ты сама говорила, что больше не хочешь даже слышать о Дэне, но, как только он попал в больницу, ты сразу же мчишься к нему, забывая обо всем на свете. Неужели ты не видишь, Юля, что судьба тебе подбросила реальный шанс. Настоящего мужчину, свободного, как ты сама говоришь, вполне обеспеченного, а ты делаешь очень странный выбор. Ты что, не видишь, что Андрюшке нужен отец? Поверь, на эту роль твой Дэн совершенно не годится. Он сам еще дитя. Вместо того чтобы сделать какой-нибудь, пусть крошечный шаг навстречу Никите, ты, как собачонка, бежишь за глупым, эгоистичным мальчиком. Из того, что ты мне рассказала, вернувшись из санатория, я поняла, что Никита полюбил тебя. Да, возможно, он у тебя пока не вызвал по-настоящему сильных чувств. Но так просто отказываться от него, я думаю, не следует. Я видела, как меняет мужчину любовь. Я тебе не рассказывала, но тогда весной, когда мы вместе с Андреем были в гостях у Сергея, я попыталась его соблазнить. Не знала, что в его жизни появилась женщина. Я, как обычная самовлюбленная дурочка, искренне верила в то, что передо мной он не сможет устоять. Так вот. Мы с ним провели ночь вместе, в одной комнате, в одной постели – и… ничего! Он не тронул меня! Я чувствовала рядом, совсем близко, его тело, но он не захотел меня. Невозможно передать, как я тогда на него обиделась. Только значительно позже я поняла, в чем дело! Он тогда уже любил Ксению. Ему нужна была только она! Твой Никита, похоже, из того же теста. Такие мужчины не изменяют. Не гоняются за каждой юбкой. Они преданы лишь одной женщине. И счастлива будет та, кого полюбит такой мужчина. Настоящих мужчин мало, они вымерли почти все. Но мы все, как последние дуры, влюбляемся совершенно не в тех, в кого стоит. Мы гонимся за внешней красотой и не замечаем настоящего. Любим подонков, которые попирают нас. Рожаем от них детей, которые в конечном счете тоже вырастают подонками. Я не имею в виду Андрюшку, но от Дэна рожать, поверь, не стоит. Нагорюешься.

– А я и не собираюсь. Мне бы сына поднять. А это совсем нелегко, поверь мне, Марина.

* * *

Морозов вышел из машины, поковырявшись в разбитом замке, запер дверь и вальяжно направился к главному входу. Какой-то парень в рабочем комбинезоне тащил длинную, неуклюжую лестницу. Аварийная машина городских электросетей, перегородив тротуар, стояла возле столба. Работяги с испитыми, нездоровыми лицами матерились возле нее, громко выясняя, кому лезть наверх, потому что подъемник не работает, а карабкаться по шаткой лестнице удовольствие сомнительное. В фойе, возле окошка справочного бюро перешептывались парень с девушкой, очевидно начинающие предприниматели, вполголоса обсуждая насущный вопрос, как заплатить меньше и при этом как можно скорее получить разрешение. В пробирный отдел уже выстроилась унылая очередь печальных теток с полосатыми сумками. Им предстояла рутинная операция сдачи образцов китайского тряпья для исследования на соответствие санитарно-гигиеническим нормам. По их горестным лицам было совершенно понятно, что и денег жалко, и барахла, что никто даже смотреть, скорее всего, не будет, а попросту вывезут на свалку в переполненном контейнере, а согласно квитанции через месяц выдадут ничего не значащую бумажку да и забудут о существовании конкретной базарной торговки до следующего квартала. Негромкий ропот, обветренные лица, полосатые сумки, зажатые между ногами, и бесконечная очередь.