Пологий склон - [11]

Но Ооно, как и управляющий, придерживался общепринятых норм поведения. Он был страшно поражен, узнав, что госпожа Сиракава отправилась в Токио, чтобы по своему вкусу выбрать девушку для определенных целей. Ооно не мог понять, как добропорядочная женщина могла отважиться на такую авантюру: искать по всему Токио наложницу для собственного мужа! Но быть может, семейная жизнь с высокомерным гордецом и деспотом так сильно изменила, исковеркала госпожу Сиракаву, что постичь ее характер уже невозможно?

С улицы донесся шум и скрип колес: прибыли рикши. Поднялась суматоха, беготня, тут и там раздавались голоса.

– Похоже, это они! – воскликнул Ооно и, вскочив на ноги, бросился к лестнице.

Спустя час Томо привела к мужу свою подопечную.

– Это Сугэ, она приехала со мной, чтобы помогать в доме по хозяйству…

Томо и Эцуко уже успели повидаться с Сиракавой, в то время как Сугэ терпеливо дожидалась своего часа в покоях нижнего яруса гостиницы.

По распоряжению Томо обе девочки приняли ванну. Потом хозяйка усадила Сугэ перед зеркалом и сама сделала ей аккуратную прическу. После купания густые волосы Сугэ блестели, как черный лак, и расчесать их было непросто. Прихорашивая девушку, Томо любовалась прелестью юного создания. Она потратила на поиски этой жемчужины много сил и времени, заплатила матери Сугэ огромную сумму денег, и, естественно, теперь ей хотелось, чтобы малютка выглядела наилучшим образом. Пусть Сиракава, большой знаток женской красоты, по достоинству оценит выбор супруги.

Девушка была чистейшей воды бриллиантом, и Томо сделала все, чтобы оправа полностью соответствовала уникальной драгоценности.

Ей стало немного не по себе, когда в комнату робко вошла Эцуко и замерла, изумленно разглядывая сидевшую перед зеркалом Сугэ, точно это была большая кукла.

– Ой, какие красивые украшения в волосах! – восторженно воскликнула Эцуко.

– У меня совсем нет опыта, мой господин, но я надеюсь, что смогу услужить вам, – дрожащим голоском пролепетала Сугэ.

Стоя на коленях, она, как учила ее мать, поклонилась низко-низко и смиренно коснулась лбом пола. Хрупкая фигурка, закутанная в шелковое лиловое кимоно, походила на поникший цветок ириса. Пятнадцатилетнюю девочку родные принесли в жертву во имя благополучия семьи. Что ждет ее в чужом богатом доме? Сугэ не имела об этом ни малейшего представления.

Все наставления матери сводились к одному: она, Сугэ, поступает на пожизненную службу в дом господина Сиракавы и должна угождать его превосходительству. Как именно? Сугэ не знала ответа. Она холодела от ужаса, вспоминая слова матери. Выходило, что ей до конца дней своих придется всячески обхаживать хозяина, потакать всем его прихотям, подчиняться даже самым невероятным требованиям и приказам, беспрекословно выполнять все его желания.

Бедняжка совсем приуныла. К счастью, она успела сдружиться с девятилетней Эцуко за те несколько дней, что они провели вместе в Токио. Да и госпожу нельзя было назвать злой и бессердечной. Конечно, она была сдержанна и холодна, но это свойственно выходцам из провинции.

Сугэ понимала, что отныне самым главным человеком в ее жизни становится хозяин. Одна мысль о нем повергала девушку в трепет. Она так мало о нем знала! Мужчина в расцвете лет, намного старше своей жены, занимает очень высокий пост, часто замещает самого губернатора…

О, что станется с нею, если хозяин вдруг разгневается и накричит на нее? – спрашивала себя Сугэ. В Токио, по крайней мере, можно было бы все бросить и убежать домой, к матери. Но здесь, в Фукусиме, она одна-одинешенька… Бедняжка чувствовала себя такой несчастной, жалкой, потерянной, что едва сдерживала рыдания.

– Значит, Сугэ, да? Что ж, хорошее имя. Скажи мне, сколько тебе лет?

– Пятнадцать, мой господин.

Девушка старалась спокойно отвечать на вопросы и ничем не выдавать своего отчаяния. Ее застывшее лицо побледнело, к глазам подступили слезы.

Желтый свет лампы, точно на сцене, выхватывал из сумрака девичью фигурку, озарял нежное личико, подчеркивал четкую линию бровей, отражался в испуганных, широко распахнутых глазах.

Сиракава невольно вздрогнул. Чистый, светлый лик всколыхнул в его памяти давнее воспоминание: много лет назад на празднике цветения сакуры он видел подобную красавицу. Это была известная куртизанка Имамурасаки, со своей свитой она проезжала по улицам Ёсивары…

– После Токио тебе здесь, в глубинке, наверное, скучно и одиноко?

– Нет-нет, что вы, господин!

– Тебе нравится театр Кабуки?

– Да, конечно да, господин, – встрепенулась Сугэ и потупилась, испугавшись, что ответила неудачно.

– Жене тоже нравится, – со смехом заметил Сиракава. – У нас в Фукусиме тоже есть театр, представляешь? Сейчас гастролирует какой-то известный актер из Осаки. Я обязательно свожу тебя в театр, как только мы вернемся домой.

Хозяин был настроен благодушно, но каждое слово, произнесенное мягким, вкрадчивым голосом, обрушивалось на девушку раскатом грома. Правда, вскоре он отпустил ее, сказав:

– Можешь идти, тебе необходимо как следует отдохнуть.

Напряжение понемногу спало, и Сугэ на коленях медленно заскользила к выходу.

– Боюсь, она слишком застенчива и легкоранима, – нерешительно проговорила Томо. Посмотрев на девушку, она повернулась к мужу.