Полный вперед назад, или Оттенки серого - [23]

— Итак, мастер Бурый, — вопросил главный префект, — чего нам от вас ожидать?

— Я всемерно постараюсь быть достойным и полезным членом Коллектива в течение своего краткого пребывания здесь, — прибег я к стандартному ответу.

— Конечно постараетесь. Восточный Кармин не место для лодырей, бездельников и дармоедов.

Несмотря на улыбку, префект ясно высказывал предупреждение. Я это так и воспринял.

— Путешествие — это немалая привилегия, — продолжил он, — но оно может привести к распространению дисгармонии, не говоря уже о плесени. Какова причина вашего путешествия, мастер Бурый?

— Я прибыл сюда для участия в переписи стульев, господин префект.

Префекты переглянулись.

— У вас есть на этот счет соответствующие распоряжения?

— Да, господин префект.

— Салли непременно захочет помочь, — пробормотал Смородини.

— Чтобы научиться смирению? — спросил де Мальва, глядя на мой значок.

— Да, господин префект.

— Надеюсь, это будет полезный опыт для вас, мастер Бурый. Вы обесчестите свой род, если промотаете весь красный цвет, который ваши праотцы добыли с таким трудом.

— Да, господин префект.

Скандал в семействе Бурых, увы, стал всеобщим достоянием. Три поколения назад один мой эксцентричный предок, Пирс Сангини, у которого было больше красного цвета, чем ума, решил жениться на серой. Он был префектом и отдаленным потомком первокрасного. Имя и цвет его сгинули в этом браке. Сын его обладал цветовосприятием всего в 16 % — это был ужасающий упадок рода. С тех пор мы, Бурые, пытались вернуть себе прежнее положение. Женитьба выглядела немыслимо скандальной даже по сегодняшним меркам — но правил не нарушала. Никому не запрещалось жениться по любви, просто это не имело смысла. Как гласила пословица: «Хочешь, чтобы твои внуки тебя ненавидели? Женись на девушке из низкоцветных».

Я разливал чай, префекты болтали друг с другом, но внезапно воцарилось молчание: вошла Джейн с печеньем. Смородини и Циан, казалось, несколько забеспокоились и даже слегка отпрянули при ее приближении. Я понял, что ненависть Джейн не знала границ. Она ненавидела не только меня, а всех вышестоящих. Значит, в ее неприязни ко мне не было ничего личного. Передо мной забрезжил слабый проблеск обманчивой надежды — по крайней мере, теперь было от чего отталкиваться.

— Благодарю, Джейн, — сказал де Мальва, единственный, кого не смущало ее присутствие.

— Господин префект, — произнесла она, ставя дымящееся, сладко пахнущее печенье на столик.

Циан и Смородини внимательно наблюдали за ней.

— Ложка упакована, к походу готова? — спросил Смородини с неуместным вызовом.

Джейн презрительно посмотрела на него, сделала реверанс — скорее по привычке, чем из вежливости, — и удалилась.

— Ну, об этой я жалеть не стану, — пробурчал Смородини. — Почти совсем неуправляемая.

— Но отлично работает, несмотря на свою антисоциальность, — заметил де Мальва. — И нос очень курносый.

— Очень, — согласился Циан.

После этого префекты прекратили беседу и жадно набросились на печенье.

Есть вместе с ними без приглашения считалось дурным тоном, а потому я тихо сел и приличествующим образом сложил руки на коленях. Мысли мои вновь перекинулись к Джейн. «Ложка упакована» — эти слова Смородини могли относиться только к перезагрузке. С собой брали очень немногое, но ложку — обязательно. Как и Трэвиса Канарейо, Джейн ожидал ночной поезд на Смарагд, где ее поучат хорошим манерам.

— А печенье у нее вышло хорошее, — сказал Смородини, беря еще одну штуку.

— Пожалуй, стоит балла, — отозвался Циан.

— Это ей не поможет, — заметил Смородини, и все засмеялись.

— Мастер Бурый, — обратился ко мне главный префект, обмакивая печенье в чай, — думаю, что я буду хранить ваш обратный билет у себя, ради безопасности. В городе есть элементы, желающие совершить незаконную поездку. Кстати, вас не просили его продать?

— Нет, господин префект, — не моргнув глазом ответил я.

Пусть тайное предложение Северуса останется тайной.

— Если вы доложите нам о таком случае, то получите десять баллов.

— Буду знать, господин префект, спасибо.

— Прекрасно. Тогда отдайте его мне.

— Я… э-э-э… хотел бы хранить его у себя, если вы не против.

— Еще как против, Бурый, — резко ответил де Мальва. — Или вы полагаете, что здесь, на границах, мы небрежно относимся к своим обязанностям? Если ваш билет с открытой датой на предъявителя украдут, ваши возможности расширить свой кругозор будут существенно урезаны.

И действительно: из-за несовершенства правил выходило так, что такой билет нельзя было оспорить или отобрать. Поэтому такой документ был бесценным для каждого, кто хотел совершить нелегальную поездку. Отсюда и двести баллов, которые предлагал Северус.

— Нет, господин префект, но…

— Никаких «но», — отрезал Смородини. — Делайте, как говорит главный префект, или мы поставим вопрос о штрафе за серьезную непочтительность.

Все трое уставились на меня. Неодобрительные взгляды префектов привели меня в расстройство. Я протянул свой билет де Мальве. Тот без единого слова сунул его в карман. В этот самый момент главная дверь открылась и показался мой отец — похоже, у них с госпожой Гуммигут вышел спор.