Полный курс органического земледелия. Безопасный урожай - [25]

Ямы – апофеоз ленивого огородничества

Да я в лепешку разобьюсь, горы сверну, чтоб только ничего не делать!

Это сейчас я знаю, чем и как укрыться. А тогда, в 90-х, не знал. «Бочки» мои сильно перегревались, рост тормозился. А давай-ка «зароем» эту бочку в землю! Так и сделал.

Вырыл яму примерно 60 на 60 см, глубиной в два штыка. Вниз вывалил два ведра органики, перекопал дно. Насыпал ещё тачку всякой органики, добавляя землю и песок. И сверху – тачку компоста. Застелил вокруг чёрной плёнкой, края которой вкопал в яму – чтобы с сорняками не бороться. Плёнку завалил соломой.

Рис. 64

Посеял в яму шесть тыкв и столько же кукурузы. Прут, как на дрожжах! Вся работа – раз в неделю кинуть шланг на десять минут. В двух таких ямах центнер тыкв вырос практически без всякого моего участия. На рис. 64 – та самая яма в июне. Давно это было!

Глава 6 Там, где не надо защиты эссе-прозрение

Действительность – то, что процветает без нас.

Навязав растениям свое общество, мы стали воспринимать действительность как-то по-детски: на наше «хорошее» растение нападает «плохой» враг. Культурные растения – как бы за нас, а «враги растений» – как бы против. Враги растений? Да ну?.. По лесу идешь: во, гусеничка листик лопает, какая милашка. А в своем саду: ах, вредитель, мать ее!

Ой, хитрим, братцы. Враги, они только наши бывают. Потому как присваивать – это только мы додумались! Это нам архиважно, насколько мы богаты, круты, признаны и правы. Настолько важно, что ученый почти не смотрит на природу: ему достаточно собственных идей о ней.

А у жизни цель одна: процветать. И если природа процветает, значит, она давно выработала механизмы самозащиты. Они пережили сотни миллионов лет, переварили все мыслимые виды катаклизмов. Они по факту идеальны и единственно верны на этой планете. Бейте меня, что-то я не вижу тут ни величия, ни хоть какой-нибудь значимости научного прогресса! Совершенство экосистем, судя по всему, до сих пор непостижимо для научного ума.

Никаких врагов у растений нет: они никогда не росли в одиночку. Растут себе растения, как природа научила, и знать про нас не знают, и знать не желают. И даже те огурцы с редисками, что любовно посеяны вами на ваших грядочках, к вам в друзья по-прежнему не навязываются. А вот с насекомыми и микробами – миллионы лет бок о бок. Вот тут они знают все: чем каждого из них накормить, кому сколько дать, кого как приструнить, и кого позвать на помощь, если кто обнаглел. И абсолютно не страдают, отдавая давно оговоренную «десятину» в обмен на плодородие и стабильность окружения. В природе царит эффективная многофакторная защита каждой популяции от вымирания. Как сейчас модно говорить, «истинная гармония». А вокруг, рыча и гавкая, бегаем мы, «устремленные к господу», и почему-то страшно этим недовольны!

Но время идет, мы набиваем шишек и потихоньку прозреваем. Борьба окончилась полным фиаско: оказывается, с нами никто и не думал воевать! «Дохлый противник», как главная цель защиты, себя политически не оправдал: цель не достижима в принципе, и мы выглядим слишком глупо. Теперешняя цель науки – «здоровое растение». Явный прогресс мысли! Но в широте формулировки та же хитрость: «что может быть лучше для здоровья, чем грохнутый патоген?..» И мы продолжаем воевать, хотя и более скрыто: подстегиваем иммунитет, впихиваем чужие гены. И остаемся в состоянии «борьбы за мир», не усекая каламбурности ситуации.

Какая же цель определит перелом, прорыв к устойчивой жизни? Только одна: «отсутствие нужды защищать». Создание условий, при которых нужда в защите минимальна, а в идеале – не нужна. Предрекаю: скоро этот бизнес станет самым высокооплачиваемым.

Какое «здоровое растение» нам нужно? 1. Не стерильное, а просто достаточно здоровое, чтобы дать нормальный урожай. 2. Здоровое практически без нашего вмешательства. Кто способен создать такое здоровье? Только тот, кто создает его миллионы лет: устойчивая среда. Нас не должно интересовать убийство тех, кто уже вредит. Сама возможность явного вреда – вот наш прокол. К счастью, все больше биологов и агроэкологов работают в этом направлении. Их выводы однозначны: основа здоровья растений – биоразнообразие.

Агроценоз на самом деле

Поля Европы продолжают обрабатывать население. В этом году каждый житель обработан минимум на 5000 евро.

Почему естественные ценозы так фантастически стабильны? И почему наши агроценозы так сказочно неустойчивы? Снимем наши розовые очки – все сразу и увидим.

Никаких агроценозов, братцы, на планете нет. Все, что здесь есть – биоценозы. Просто они различаются: масштабом и возрастом, разнообразием и биомассой, устойчивостью и степенью деградации. Их может изменить наводнение, пожар, налет саранчи или взрыв вулкана, а может и некое двуногое, нагнав кучу техники. Разницы нет – одна беда. И если кто-то перепахал степь или свалил деревья, чтобы посеять пшеницу, биоценоз не становится чем-то другим – он просто деградирует.

Но биоценоз не просто стабилен – он защищен от любой напасти вшитым механизмом самовосстановления. «Свято место пусто не бывает» – как раз об этом. Порой случается катаклизм, стихия просто сметает все с лица земли – образуется дырка, пустая ниша. И ценоз тут же залечивает рану: мгновенно взращивает семена летников, потом биомассу многолетников, привлекает всех нужных насекомых и животных, восстанавливает почву. И вот уже на месте дыры – молоденький биоценозик, отпрыск старого. Жизнь процветает. Биосфера не терпит пустоты!