Полнолуние - [31]

Он поступал так всегда, когда жизнь ставила перед ним трудную задачу и по статистике, в половине случаев, данный способ размышления давал результаты.

Письмо было прислано нотариальной конторой и уведомляло Ивана о том, что он должен вступить в права наследования домом двоюродного деда. Недвижимость, свалившаяся на Платова, как кирпич с крыши, находилась за сотню километров от родной Липовки, но главная странность заключалась в другом. Иван никогда не слышал от родителей о такой седьмой воде на киселе, как двоюродный дед. С чего бы тогда этому самому деду завещать ему дом?

Поразмыслив, капитан пришел к выводу, что из насмешки. Скорее всего, умерший старичок был при жизни большим шутником и решил, что внучок, сломя голову, помчится за наследством, потратится на билеты, а в итоге станет владельцем халупы, годной только на дрова.

– Накось выкуси! – Платов скомкал письмо и снайперски точно зашвырнул его в мусорное ведро.

Исчерпав таким радикальным образом, инцидент с наследством, участковый запер дом и завел свой мотоцикл. Он старался не смотреть на злополучные доски, которые прилаживал с такой тщательностью. То ли от порыва ветра, то ли от температурных расширений они упали и лежали рядышком, как расстрелянные за дезертирство солдаты. Короче, с ведением домашнего хозяйства были большие проблемы. Зато проезжая по Липовке, Иван с удовлетворением отметил, что усилия последних месяцев не прошли бесследно и на участке наблюдается некоторое подобие порядка.

Платов постарался, чтобы все, по ком плакали тюремные шконки, отправились на казенные харчи. Удалось спровадить из Липовки самых ретивых пьянчуг, и теперь воздух в деревне если и не стал кристально чистым, то обрел подобие прозрачности.

Въезжая во двор РОВД, капитан сразу заметил в курилке коллегу-участкового Эдика Сидорина и сразу решил, что тот явился выполнять свой долг по охране правопорядка с большого перепоя. Эдик скорчился на скамейке так, будто его огрели по загривку гантелей, и смотрел на дверь отдела взглядом нашкодившего кота.

– О чем кручинишься, Эд? – доброжелательно поинтересовался Иван. – Похмелиться начальство не отпускает? Так сочини что-нибудь про архисрочное дело на участке и ступай себе с миром в ближайшую пивнушку. Учить тебя что ли?

– Пистолет, – простонал Сидорин, сжимая голову руками так, будто собирался ее раздавить. – Пистолет, Ваня…

– Ага. Застрелиться хочешь? Самое время. Может, даже планерку по такому случаю отменят. Спасибо, друг. Благодарные участковые завалят твою могилу ромашками!

– Пистолет, – опять заныл Эдуард. – С полной обоймой! Понимаешь?

– Как не понять? И сколько же ты вчера выпил, если все другие слова забыл?

– Много! – выдохнул Сидорин, для пущей убедительности обдав Платова мощной волной перегара. – И пистолет потерял!

Иван сел на скамейку и выслушал исповедь, часто прерываемую охами, ахами и непечатными лирическими отступлениями.

Передряга, в которую попал Эдуард, была более чем серьезной. Как только о потере пистолета станет известно, на ноги будет поднят весь отдел. Даже в том случае, если табельное оружие найдут, Сидорину грозило позорное увольнение без выходного пособия.

– Хоть помнишь, где квасил?

Сидорин помнил и выдал такой длинный перечень злачных мест, что у Платова захватило дух.

– Искал?

– Где только можно было! Носом землю рыл! Нет пистолета и баста! Пойду сдаваться. Как думаешь, просто прогонят или в обезьянник посадят?

Платов представил кулачищи своего прямого начальника подполковника Ляшенко и уверенно заявил:

– Еще и отлупят! Если жизнь дорога, лучше в отдел не суйся!

– Что делать?! – произнес Эдик с такой патетикой, что выступай он на сцене, зал бы взорвался бурными аплодисментами.

Иван уже принял решение. Он хлопнул горемыку по плечу.

– Жди здесь, Чернышевский! Сейчас отпрошусь и попробую твоему горю помочь!

Получасом позже участковые сидели на кухне у Сидорина. Супруга Эдуарда с грохотом опустила на стол сковороду с яичницей.

– Не приведи Господь, тебе муженек, за второй бутылкой побежать! С балкона случайно выпадешь и насмерть разобьешься, а соседи подтвердят, что это – несчастный случай.

Выдав мрачное пророчество, женщина оставила мужиков наедине с бутылкой. Чтобы донести стакан до рта Эдику пришлось поддерживать себя за локоть.

– Это и есть твоя помощь?

Платов вновь наполнил стакан товарища.

– Пей! Это твой единственный выход!

– Сам знаю, – Сидорин послушно выхлебал водку. – Только это мне теперь и остается! Какой позор!

– Дурак! Не для того пою, чтобы тугу-печаль унять, а для дела!

– Какое, к свиньям собачьим, дело может быть? Не видать мне пистолета, как своих ушей!

– Как знать, как знать. Ты «Лунный камень» читал?

На помятом лице Сидорина появилось такое ошарашенное выражение, что Платов всерьез усомнился в том, что его друг читал даже «Приключения Буратино».

– Какие камни? При чем тут камни?

– Это книжка. Про то, как один англичанин наширялся и под это дело драгоценный камень спрятал! Чтоб дружки не стырили!

– Ну и?

– Утром, вроде как ты, очухался и не в зуб ногой. Не помнит, где камень и все. Хату вверх дном перевернули, а камня не нашли.