Полное собрание стихотворений - [20]

Всю глубину моего страдания.

Я знал, что остался один,

Один со своей любовью,

Жалкой трепещущей любовью;

Только маленький эльф прилетел,

Чтоб быть со мной в часы ночного бдения.

Во мраке ночи

Мы походили на две тени

У потухшего, мертвого костра.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 110

I wonder if sometimes in the dusk,

When the brave lights that gild thy evenings

Have not yet been touched with flame,

I wonder if sometimes in the dusk

Thou rememberest a time,

A time when thou loved me

And our love was to thee all?

Is the memory rubbish now?

An old gown

Worn in an age of other fashions?

Woe is me, oh, lost one,

For that love is now to me

A supernal dream,

White, white, white with many suns.

Мне трудно представить, что порою в сумерках,

Когда красочные огни, позлатившие твои вечера,

Еще не разгораются в полную силу,

Мне трудно представить, что порою в сумерках

Ты вспоминаешь времена,

Когда ты любила меня

И наша любовь была для тебя всем.

Неужели память об этом теперь - ненужный хлам?

Случайно надетое старое платье,

Давно вышедшее из моды?

Горе мне, о потерянная возлюбленная!

Ведь для меня сейчас эта любовь

Дивная мечта,

Светлая, светлая, светлая, как множество солнц!

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 111

Love met me at noonday,

- Reckless imp,

To leave his shaded nights

And brave the glare,

And I saw him then plainly

For a bungler,

A stupid, simpering, eyeless bungler,

Breaking the hearts of brave people

As the snivelling idiot-boy cracks his bowl,

And I cursed him,

Cursed him to and fro, back and forth,

Into all the silly mazes of his mind,

But in the end

He laughed and pointed to my breast,

Where a heart still beat for thee, beloved.

Любовь повстречалась мне в полдень

- Беспечный чертенок,

Покинувший прикрытие темных ночей

И явившийся при ярком свете,

И я тогда ясно увидел,

Что она - неумейка,

Глупая, самодовольная, безглазая неумейка,

Разбивающая сердца храбрых людей,

Как сопливый дурачок раскалывает свою чашку;

И я проклял ее,

С ног до головы осыпал проклятьями

Ее саму и дурацкую путаницу в ее мозгах.

Но в ответ

Она рассмеялась и указала перстом на мою грудь,

Где сердце все так же билось для тебя, любимая.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 112

I have seen thy face aflame

For love of me,

Thy fair arms go mad,

Thy lips tremble and mutter and rave.

And-surely

This should leave a man content?

Thou lovest not me now,

But thou didst love me,

And in loving me once

Thou gavest me an eternal privilege,

For I can think of thee.

Я видел, как лицо твое раскраснелось,

Озаренное любовью ко мне,

Прекрасные руки твои бесцельно блуждали,

Губы дрожали, бессвязно шептали что-то...

И это - надо полагать

Должно полностью ублаготворить человека?

Ты больше не любишь меня,

Но прежде ты меня любила

И тем самым

Даровала мне вечную привилегию

Я могу думать о тебе.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

Стихотворения опубликованные посмертно

- 113

A man adrift on a slim spar

A horizon smaller than the rim of a bottle

Tented waves rearing lashy dark points

The near whine of froth in circles.

God is cold.

The incessant raise and swing of the sea

And growl after growl of crest

The sinkings, green, seething, endless

The upheaval half-completed.

God is cold.

The seas are in the hollow of The Hand;

Oceans may be turned to a spray

Raining down through the stars

Because of a gesture of pity toward a babe.

Oceans may become grey ashes,

Die with a long moan and a roar

Amid the tumult of the fishes

And the cries of the ships,

Because The Hand beckons the mice.

A horizon smaller than a doomed assassin's cap,

Inky, surging tumults

A reeling, drunken sky and no sky

A pale hand sliding from a polished spar.

God is cold.

The puff of a coat imprisoning air:

A face kissing the water-death

A weary slow sway of a lost hand

And the sea, the moving sea, the sea.

God is cold.

Человек, цепляющийся за обломок мачты,

Горизонт, узкий как бутылочное горлышко,

Нависающие горы волн с черными гребнями,

Стоны зыбящейся вокруг пены.

Бог безучастен.

Беспрерывное чередование взлета

и низверженья валов,

Рокот, рокот волн,

Провалы между ними - зеленые, бурлящие,

бездонные,

Близящаяся гибель.

Бог безучастен.

Все моря - в ладони Его руки,

Все океаны могли бы обратиться в водяные брызги

И пролиться дождем сквозь звезды

От одного лишь Его жеста сострадания к ребенку.

Океаны могли бы стать серым прахом,

Умереть с долгими стенаньями и воем

Среди смятения рыб

И рева кораблей

Оттого, что рука Его поманила к себе мышей.

Горизонт, узкий как чаша в руках

осужденного убийцы,

Буйство чернильно-черных валов,

Шатающееся, захлестываемое волнами небо,

Слабеющая рука, отпустившая скользкий

обломок мачты.

Бог безучастен.

Последний, бесценный глоток воздуха,

Поцелуи водяной смерти на лице,

Долгий, усталый взмах исчезающей в пучине руки

И море, беспокойное море, море.

Бог безучастен.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 114

Chant you loud of punishments,

Of the twisting of the heart's poor strings

Of the crash of the lightning's fierce revenge.

Then sing I of the supple-souled men

And the strong strong gods

That shall meet in times hereafter