Полное собрание стихотворений - [14]

Бело, безжизненно кругом,

Земля и небо — всё одето

Каким-то тусклым серебром.

Поля без стад, леса унылы,

Ни скудных листьев, ни травы.

Не узнаю растущей силы

В алмазных призраках листвы.

Как будто в сизом клубе дыма

Из царства злаков волей фей

Перенеслись непостижимо

Мы в царство горных хрусталей.

1864?

«Какая грусть! Конец аллеи…»

Какая грусть! Конец аллеи

Опять с утра исчез в пыли,

Опять серебряные змеи

Через сугробы поползли.

На небе ни клочка лазури,

В степи всё гладко, всё бело,

Один лишь ворон против бури

Крылами машет тяжело.

И на душе не рассветает,

В ней тот же холод, что кругом,

Лениво дума засыпает

Над умирающим трудом.

А всё надежда в сердце тлеет,

Что, может быть, хоть невзначай,

Опять душа помолодеет,

Опять родной увидит край,

Где бури пролетают мимо,

Где дума страстная чиста, —

И посвященным только зримо

Цветет весна и красота.

Начало 1862

У окна

К окну приникнув головой,

Я поджидал с тоскою нежной,

Чтоб ты явилась — и с тобой

Помчаться по равнине снежной.

Но в блеск сокрылась ты лесов,

Под листья яркие банана,

За серебро пустынных мхов

И пыль жемчужную фонтана.

Я видел горный поворот,

Где снег стопой твоей встревожен,

Я рассмотрел хрустальный грот,

Куда мне доступ невозможен.

Вдруг ты вошла — я всё узнал —

Смех на устах, в глазах угроза.

О, как всё верно подсказал

Мне на стекле узор мороза!

1871

«Мама! глянь-ка из окошка…»

Мама! глянь-ка из окошка —

Знать, вчера недаром кошка

Умывала нос:

Грязи нет, весь двор одело,

Посветлело, побелело —

Видно, есть мороз.

Не колючий, светло-синий

По ветвям развешан иней —

Погляди хоть ты!

Словно кто-то тороватый

Свежей, белой, пухлой ватой

Все убрал кусты.

Уж теперь не будет спору:

За салазки, да и в гору

Весело бежать!

Правда, мама? Не откажешь,

А сама, наверно, скажешь:

«Ну, скорей гулять!»

9 декабря 1887

Гадания

«Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом…»

Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом,

Я при свечах навела;

В два ряда свет — и таинственным трепетом

Чудно горят зеркала.

Страшно припомнить душой оробелою:

Там, за спиной, нет огня…

Тяжкое что-то над шеею белою

Плавает, давит меня!

Ну как уставят гробами дубовыми

Весь этот ряд между свеч!

Ну как лохматый с глазами свинцовыми

Выглянет вдруг из-за плеч!

Ленты да радуги, ярче и жарче дня…

Дух захватило в груди…

Суженый! золото, серебро!.. Чур меня,

Чур меня — сгинь, пропади!

1842

«Полно смеяться! что это с вами?…»

«Полно смеяться! что это с вами?

Точно базар!

Как загудело! словно пчелами

Полон анбар».

«Чу! не стучите! кто-то шагает

Вдоль закромов…

Сыплет да сыплет, пересыпает

Рожь из мешков.

Сыплет орехи, деньги считает,

Шубой шумит,

Всем наделяет, всё обещает,

Только сердит».

— «Ну, а тебе что?» — «Тише, сестрицы!

Что-то несут:

Так и трясутся все половицы…

Что-то поют;

Гроб забивают крышей большою,

Кто-то завыл!

Страшно, сестрицы! знать, надо мною

Шут подшутил».

1842

«Ночь крещенская морозна…»

Ночь крещенская морозна,

Будто зеркало — луна.

«Побегу: еще не поздно,

Да боюсь идти одна».

— «Я, сестрица, за тобою

Не пойду — одна иди!»

— «Я с тобою, — за избою

Наводи да наводи!»

Ничего: пес рябый ходит,

Вот и серый у ворот…

И красавица наводит —

И никак не наведет.

«Вижу, вижу! потянулись:

Раз, два, три, четыре, пять…

Заструились, покачнулись,

Стало три опять.

Ну, захочет почудесить?

Со страстей рехнуся я…

Шесть, семь, восемь, девять, десять —

Чешуя как чешуя…

Вот одиннадцать — всё лица!

Вот собаки лай и вой…

Чур меня!..» — «Ну что, сестрица?»

— «Раскрасавец молодой!»

1842

«Помню я: старушка-няня…»

Помню я: старушка-няня

Мне в рождественской ночи

Про судьбу мою гадала

При мерцании свечи,

И на картах выходили

Интересы да почет.

Няня, няня! ты ошиблась,

Обманул тебя расчет;

Но зато я так влюбился,

Что приходится невмочь…

Погадай мне, друг мой няня,

Нынче святочная ночь.

Что, — не будет ли свиданья,

Разговоров иль письма?

Выйдет пиковая дама

Иль бубновая сама?

Няня добрая гадает,

Грустно голову склоня;

Свечка тихо нагорает,

Сердце бьется у меня.

1842

«Перекресток, где ракитка…»

Перекресток, где ракитка

И стоит и спит…

Тихо ветхая калитка

За плетнем скрыпит.

Кто-то крадется сторонкой,

Санки пробегут —

И вопрос раздастся звонкой:

«Как тебя зовут?»

1842

Мелодии

«Когда я блестящий твой локон целую…»

Когда я блестящий твой локон целую

И жарко дышу так на милую грудь, —

Зачем говоришь ты про деву иную

И в очи мне прямо не смеешь взглянуть?

Хоть вечер и близок, не бойся! От стужи

Тебя я в широкий свой плащ заверну —

Луна не в тумане, а звезд хоть и много,

Но мы заглядимся с тобой на одну.

Хоть в сердце не веруй… хоть веруй в мгновенье,

И взор мой, и трепет, и лепет пойми —

И жарким лобзаньем спаливши сомненье,

Ревнивая дева, меня обойми!

1842

«Тихо ночью на степи…»

Тихо ночью на степи;

Небо ей сказало: спи!

И курганы спят;

Звезды ж крупные в лучах

Говорят на небесах:

Вечный — свят, свят, свят!

В небе чутко и светло.

Неподвижное крыло

За плечом молчит, —

Нет движенья; лишь порой

Бриллиантовой слезой

Ангел пролетит.

1847

«Весеннее небо глядится…»

Весеннее небо глядится

Сквозь ветви мне в очи случайно,

И тень золотая ложится

На воды блестящего Майна.

Вдали огонек одинокой

Трепещет под сумраком липок;

Исполнена тайны жестокой

Душа замирающих скрипок.

Средь шума толпы неизвестной

Те звуки понятней мне вдвое:

Напомнили силой чудесной