Полное собрание стихотворений - [24]

Вниз по Оке.

Несколько слов поневоле

Все повторяешь подряд.

Где-то бубенчики в поле

Слабо звенят.

В поле звенят? На лугу ли?

Едут ли на молотьбу?

Глазки на миг заглянули

В чью-то судьбу.

Синяя даль между сосен,

Говор и гул на гумне...

И улыбается осень

Нашей весне.

Жизнь распахнулась, но все же...

Ах, золотые деньки!

Как далеки они, Боже!

Господи, как далеки!

Ока

1. “Волшебство немецкой феерии…”

Волшебство немецкой феерии,

Темный вальс, немецкий и простой...

А луга покинутой России

Зацвели куриной слепотой.

Милый луг, тебя мы так любили,

С золотой тропинкой у Оки...

Меж стволов снуют автомобили, —

Золотые майские жуки.

2. “Ах, золотые деньки…”

Ах, золотые деньки!

Где уголки потайные,

Где вы, луга заливные

Синей Оки?

Старые липы в цвету,

К взрослому миру презренье

И на жаровне варенье

В старом саду.

К Богу идут облака;

Лентой холмы огибая,

Тихая и голубая

Плещет Ока.

Детство верни нам, верни

Все разноцветные бусы, —

Маленькой, мирной Тарусы

Летние дни.

3. “Все у Боженьки – сердце! Для Бога…”

Все у Боженьки – сердце! Для Бога

Ни любви, ни даров, ни хвалы...

Ах, золотая дорога!

По бокам молодые стволы!

Что мне трепет архангельских крылий?

Мой утраченный рай в уголке,

Где вереницею плыли

Золотые плоты по Оке.

Пусть крыжовник незрелый, несладкий, —

Без конца шелухи под кустом!

Крупные буквы в тетрадке,

Поцелуи без счета потом.

Ни в молитве, ни в песне, ни в гимне

Я забвенья найти не могу!

Раннее детство верни мне

И березки на тихом лугу.

4. “Бежит тропинка с бугорка…”

Бежит тропинка с бугорка,

Как бы под детскими ногами,

Все так же сонными лугами

Лениво движется Ока;

Колокола звонят в тени,

Спешат удары за ударом,

И все поют в добром, старом,

О детском времени они.

О, дни, где утро было рай

И полдень рай и все закаты!

Где были шпагами лопаты

И замком царственным сарай.

Куда ушли, в какую даль вы?

Что между нами пролегло?

Все так же сонно-тяжело

Качаются на клумбах мальвы...

5. “В светлом платьице, давно-знакомом…”

В светлом платьице, давно-знакомом,

Улыбнулась я себе из тьмы.

Старый сад шумит за старым домом...

Почему не маленькие мы?

Почернела дождевая кадка,

Вензеля на рубчатой коре,

Заросла крокетная площадка,

Заросли тропинки на дворе...

Не целуй! Скажу тебе, как другу:

Целовать не надо у Оки!

Почему по скошенному лугу

Не помчаться наперегонки?

Мы вдвоем, но, милый, не легко мне, —

Невозвратное меня зовет!

За Окой стучат в каменоломне,

По Оке минувшее плывет...

Вечер тих, – не надо поцелуя!

Уж на клумбах задремал левкой...

Только клумбы пестрые люблю я

И каменоломню над Окой.

На радость

С. Э.

Ждут нас пыльные дороги,

Шалаши на час

И звериные берлоги

И старинные чертоги...

Милый, милый, мы, как боги:

Целый мир для нас!

Всюду дома мы на свете,

Все зовя своим.

В шалаше, где чинят сети,

На сияющем паркете...

Милый, милый, мы, как дети:

Целый мир двоим!

Солнце жжет, – на север с юга,

Или на луну!

Им очаг и бремя плуга,

Нам простор и зелень луга...

Милый, милый, друг у друга

Мы навек в плену!

Герцог Рейхштадтский

Из светлого круга печальных невест

Не раз долетали призывы.

Что нежные губы! Вздымались до звезд

Его молодые порывы!

Что жалобы скрипок, что ночи, как мед,

Что мертвые статуи в парке?

Иному навстречу! Победа не ждет,

Не ждут триумфальные арки.

Пусть пламенем пестрым кипит маскарад,

Пусть шутит с ним дед благосклонный,

Пусть кружатся пары, – на Сене парад,

Парад у Вендомской колонны!

Родному навстречу! Как пламя лицо,

В груди раскаленная лава.

И нежно сомкнула, вручая кольцо,

Глаза ему юная слава.

Зима

Мы вспоминаем тихий снег,

Когда из блеска летней ночи

Нам улыбнутся старческие очи

Под тяжестью усталых век.

Ах, ведь и им, как в наши дни,

Казались все луга иными.

По вечерам в волнисто-белом дыме

Весной тонули и они.

В раю затепленным свечам

Огни земли казались грубы.

С безумной грустью розовые губы

О них шептались по ночам.

Под тихим пологом зимы

Они не плачут об апреле,

Чтобы без слез отчаянья смотрели

В лицо минувшему и мы.

Из них судьба струит на нас

Успокоенье мудрой ночи, —

И мне дороже старческие очи

Открытых небу юных глаз.

Розовая юность

С улыбкой на розовых лицах

Стоим у скалы мы во мраке.

Сгорело бы небо в зарницах

При первом решительном знаке,

И рухнула в бездну скала бы

При первом решительном стуке...

– Но, если б вы знали, как слабы

У розовой юности руки.

Полночь

Снова стрелки обежали целый круг:

Для кого-то много счастья позади.

Подымается с мольбою сколько рук!

Сколько писем прижимается к груди!

Где-то кормчий наклоняется к рулю,

Кто-то бредит о короне и жезле,

Чьи-то губы прошептали: “не люблю”,

Чьи-то локоны запутались в петле.

Где-то свищут, где-то рыщут по кустам,

Где-то пленнику приснились палачи,

Там, в ночи, кого-то душат, там

Зажигаются кому-то три свечи.

Там, над капищем безумья и грехов,

Собирается великая гроза,

И над томиком излюбленных стихов

Чьи-то юные печалятся глаза.

Неразлучной в дорогу

Стоишь у двери с саквояжем.

Какая грусть в лице твоем!

Пока не поздно, хочешь, скажем

В последний раз стихи вдвоем.

Пусть повторяет общий голос

Доныне общие слова,

Но сердце на два раскололось.

И общий путь – на разных два.

Пока не поздно, над роялем,

Как встарь, головку опусти.

Двойным улыбкам и печалям

Споем последнее прости.

Пора! завязаны картонки,

В ремни давно затянут плед...

Храни Господь твой голос звонкий