Полное собрание стихотворений - [56]

Август 1905

«Там, в ночной завывающей стуже…»

Там, в ночной завывающей стуже,

В поле звезд отыскал я кольцо.

Вот лицо возникает из кружев,

Возникает из кружев лицо.

Вот плывут ее вьюжные трели,

Звезды светлые шлейфом влача,

И взлетающий бубен метели,

Бубенцами призывно бренча.

С легким треском рассыпался веер, —

Ах, что значит – не пить и не есть!

Но в глазах, обращенных на север,

Мне холодному – жгучая весть...

И над мигом свивая покровы,

Вся окутана звездами вьюг,

Уплываешь ты в сумрак снеговый,

Мой от века загаданный друг.

Август 1905

Пляски осенние

Волновать меня снова и снова —

В этом тайная воля твоя.

Радость ждет сокровенного слова,

И уж ткань золотая готова,

Чтоб душа засмеялась моя.

Улыбается осень сквозь слезы,

В небеса улетает мольба,

И за кружевом тонкой березы

Золотая запела труба.

Так волнуют прозрачные звуки,

Будто милый твой голос звенит,

Но молчишь ты, поднявшая руки,

Устремившая руки в зенит.

И округлые руки трепещут,

С белых плеч ниспадают струй,

За тобой в хороводах расплещут

Осенницы одежды свои.

Осененная реющей влагой,

Распустила ты пряди волос.

Хороводов твоих по оврагу

Золотое кольцо развилось.

Очарованный музыкой влаги,

Не могу я не петь, не плясать,

И не могут луга и овраги

Под стопою твоей не сгорать.

С нами, к нам – легкокрылая младость,

Нам воздушная участь дана...

И откуда приходит к нам Радость,

И откуда плывет Тишина?

Тишина умирающих злаков —

Это светлая в мире пора:

Сон, заветных исполненный знаков,

Что сегодня пройдет, как вчера,

Что полеты времен и желаний —

Только всплески девических рук —

На земле, на зеленой поляне,

Неразлучный и радостный круг.

И безбурное солнце не будет

Нарушать и гневить Тишину,

И лесная трава не забудет,

Никогда не забудет весну.

И снежинки по склонам оврага

Заметут, заровняют края,

Там, где им заповедала влага,

Там, где пляска, где воля твоя.

1 октября 1905

Лесной

«В голубой далекой спаленке…»

В голубой далекой спаленке

Твой ребенок опочил.

Тихо вылез карлик маленький

И часы остановил.

Всё, как было. Только странная

Воцарилась тишина.

И в окне твоем – туманная

Только улица страшна.

Словно что-то недосказано,

Что всегда звучит, всегда...

Нить какая-то развязана,

Сочетавшая года.

И прошла ты, сонно-белая,

Вдоль по комнатам одна.

Опустила, вся несмелая,

Штору синего окна.

И потом, едва заметная,

Тонкий полог подняла.

И, как время безрассветная,

Шевелясь, поникла мгла.

Стало тихо в дальней спаленке —

Синий сумрак и покой,

Оттого, что карлик маленький

Держит маятник рукой.

4 октября 1905

Эхо

К зеленому лугу, взывая, внимая,

Иду по шуршащей листве.

И месяц холодный стоит, не сгорая,

Зеленым серпом в синеве.

Листва кружевная!

Осеннее злато!

Зову – и трикраты

Мне издали звонко

Ответствует нимфа, ответствует Эхо,

Как будто в поля золотого заката

Гонимая богом-ребенком

И полная смеха...

Вот, богом настигнута, падает Эхо,

И страстно круженье, и сладко паденье,

И смех ее в длинном

Звучит повтореньи

Под небом невинным...

И страсти и смерти,

И смерти и страсти —

Венчальные ветви

Осенних убранств и запястий...

Там – в синем раздольи – мой голос пророчит

Возвратить, опрокинуть весь мир на меня!

Но, сверкнув на крыле пролетающей ночи,

Томной свирелью вечернего дня

Ускользнувшая нимфа хохочет.

4 октября 1905

«Вот Он – Христос – в цепях и розах…»

Евгению Иванову

Вот Он – Христос – в цепях и розах —

За решеткой моей тюрьмы.

Вот Агнец Кроткий в белых ризах

Пришел и смотрит в окно тюрьмы.

В простом окладе синего неба

Его икона смотрит в окно.

Убогий художник создал небо.

Но Лик и синее небо – одно.

Единый, Светлый, немного грустный —

За Ним восходит хлебный злак,

На пригорке лежит огород капустный,

И березки и елки бегут в овраг.

И всё так близко и так далёко,

Что, стоя рядом, достичь нельзя,

И не постигнешь синего Ока,

Пока не станешь сам как стезя...

Пока такой же нищий не будешь,

Не ляжешь, истоптан, в глухой овраг,

Обо всем не забудешь, и всего не разлюбишь,

И не поблекнешь, как мертвый злак.

10 октября 1905

«Так. Неизменно всё, как было…»

Так. Неизменно всё, как было.

Я в старом ласковом бреду.

Ты для меня остановила

Времен живую череду.

И я пришел, плющом венчанный,

Как в юности, – к истокам рек.

И над водой, за мглой туманной, —

Мне улыбнулся тот же брег.

И те же явственные звуки

Меня зовут из камыша.

И те же матовые руки

Провидит вещая душа.

Как будто время позабыло

И ничего не унесло,

И неизменным сохранило

Певучей юности русло.

И так же вечен я и мирен,

Как был давно, в годину сна.

И тяжким золотом кумирен

Моя душа убелена.

10 октября 1905

Митинг

Он говорил умно и резко,

И тусклые зрачки

Метали прямо и без блеска

Слепые огоньки.

А снизу устремлялись взоры

От многих тысяч глаз,

И он не чувствовал, что скоро

Пробьет последний час.

Его движенья были верны,

И голос был суров,

И борода качалась мерно

В такт запыленных слов.

И серый, как ночные своды,

Он знал всему предел.

Цепями тягостной свободы

Уверенно гремел.

Но те, внизу, не понимали

Ни чисел, ни имен,

И знаком долга и печали

Никто не заклеймен.

И тихий ропот поднял руку,

И дрогнули огни.

Пронесся шум, подобный звуку

Упавшей головни.

Как будто свет из мрака брызнул,

Как будто был намек...

Толпа проснулась. Дико взвизгнул

Пронзительный свисток.

И в звоны стекол перебитых

Ворвался стон глухой,

И человек упал на плиты