Полное собрание стихотворений - [58]

Стал печатного набора

Корректурный черный знак.

1904–1929

Москва

3

Свет, – как жегло; и воздух – пылен;

День, – как пустой стеклянный страз;

В него ты выпучил, как филин,

Огонь непереносных глаз.

Твой голос – звуки афоризма;

Шаг – стуки похоронных дрог;

Мысль, – как отточенная призма;

Всклокоченная бровь – издрог.

Как пляшущие жабы, – речи;

Как черный бриллиант, – глаза.

Ты, как Атлант, взвалил на плечи

Свои пустые небеса.

Докучное, как бормашина,

Сплошное, мировое все, —

Шипит, как лопнувшая шина,

Жужжит, как злое колесо.

Изверженный тоской железной

Из этой звездной высоты, —

Как некий стержень бесполезный,

Как кукла вылитая, – ты!

Изогнутый дугой упорной

В наш бестолковый перепуг, —

Взвивай из мороков свой черный,

Всегда застегнутый сюртук.

1907, 1931

Москва

4

Разрывая занавески,

Ветер – винт перевертней —

Кружевные арабески

Завивает надо мной.

Плещут тюлевые шторы;

Тени ползают в окне,

Как невидимые воры

В душном, обморочном сне.

Ты ль, вытягиваясь в нише,

Пылью пепельною встав, —

Под железный желоб крыши

Взвил невидимый состав?

Ты ль, скривляясь тенью злого,

Губы к уху перевлек, —

Черной, мерочной полою

Перерезав потолок?

Словно вздох, зефира тише,

Словно дух небытия, —

Легколепетней, чем мыши,

Легколепетное: —

– «Я!»

Сгинь, – покоя нe нашедший,

Оболгавший свой позор. —

Бестолковый, сумасшедший,

Теневой гипнотизер!

В синем дыме папиросы

Bстали синие персты;

Прожужжали, словно осы:

«Сгинем, —

– Минем —

– Я —

– И ты!»

1931

Кучино

5

В Бездну

Безвременья

Падай, —

– Из бездны

Безвременья, —

– Непеременною сменой, —

Кольцо

Бытия!

Прядай,

Седая

Струя —

– Из безвременья —

На бытие мое!

Ты, – незнакомое

Время,

Обдай мне лицо

Своей

Пеною!

Мертвенный немень, —

Рыдая,

Я

Падаю!

Времени

Нет уже…

Падаю

В эту же —

– Бездну

Безвременья.

1929

Кучино

6

Я обменял свой жезл змеиный

На белый посох костяной.

В.Брюсов

Туманы, пропасти и гроты…

Как в воздух, поднимаюсь я:

Непобедимые высоты —

И надо мной, и вкруг меня…

У ледяного края бездны

Перебегает дым сквозной:

Мгла стелится передо мной.

Ударился о жезл железный

Мой посох бедный, костяной –

И кто-то темной, из провала

Выходит, пересекши путь;

И острое скользнуло жало,

Как живоблешущая ртуть;

И взрывом дьявольского смеха

В раскаты бури снеговой

Ответствует громами эхо;

И – катится над головой

Тяжеловесная лавина…

Но громовой, летящий ком

Оскаленным своим жерлом

Съедает мертвая стремнина.

И вот уж – в пасти пропастей

Упали стоны урагана;

Скользнули на груди моей,

Свиваясь, лопасти тумана, —

Над осветленной крутизной,

Затаяв ясными слезами…

И кто же?

…Брат передо мной

С ожесточенными очами

Склонялся; и железный свой

Он поднял жезл над головой…

Так это ты?..

…Не изумленный,

Знакомый протянулся так:

И жезл упал, не обагренный,

На звонкий, голубой ледник.

– «Зачем ты с ледяных окраин

Слетел, как кондор, месть тая, —

Исподтишка. Зачем, как Каин,

Ты руку поднял на меня?

Как трепетанье коромысла,

Как разгоранье серебра, —

Твои двусмысленные смыслы,

Твоя опасная игра!»

– «Мы горных искусов науку

И марева пустынных скал

Проходим вместе», – ты сказал…

Братоубийственную руку

Я радостно к груди прижал.

Твои исчисленные мысли

В туман раек точенный повисли,

Как грани горного ребра;

И ты, двуликий, – свет и мгла, —

На грани и добра, и злa.

Пусть шел ты от одной долины,

Я от другой (мой путь – иной):

Над этой вечной крутизной

На посох бедный, костяной

Ты обменяешь жезл змеиный.

Нам с высей не сойти, о маг;

Идем: наш одинаков шаг…

Стоят серебряные цепи,

Подняв в закат свои огни;

Там – лeдяныx великолепий

Оденем чистые брони.

Поэт и брат, – стезей порфирной —

В снега, в ветра, – скорей, – туда —

В зеркальные чертоги льда

И снегоблещущего фирна.

1909, 1929

Бобровка

7

Проклятый, одинокий

Бег, —

В косматый дым, в далекий

Снег…

Обвалы прядают,

Как молот:

И – скалы падают;

И – холод.

Переползает

Злая тень;

Как меч, перерезает

День;

И вниз,

Как зеркало стальное,

Ледник повис

Броней сквозною.

С тропы крутой —

Не оборвись!

Ясна обрывистая

Высь…

Седая, гривистая

Лопасть —

Слетает: стой!..

Чернеет – пропасть.

Бежишь, смеясь;

Сквозной ручей

Поет, сребрясь

Струной: «Ничей!»

Над мутью сирой

Лед зернистый

Слетел порфирой

Серебристой.

Луч солнечный

Пропел над тьмой…

Омолненный, —

Слепой; немой, —

Как кондор, над ужасным

Пиком,

Прозолотел прекрасным

Ликом.

Неизъяснима —

Синева;

Как сахарная

Голова, —

Сребрея светом,

Как из пепла, —

Гора из облака

Окрепла

……………

Истают быстрые

Года,

Как искры

Золотого льда, —

Под этой звездной

Пеленою, —

Над этой бездной

Ледяною

1907 1929

Москва

Землетрясение

Как – пыли —

– Вьет!

Как —

– Тени

Пали

В пропасти!..

Как —

– Ветер —

– Из ковыли —

– В дали —

– Рвет —

– Платана —

– Лопасти!

Как —

– Из тумана —

– Пены

Нижут —

– Взмои —

– Перегонных

– Вод!

Так —

– Смены

Поколений —

– Слижут

Мглой

Плененный

Род…

Круги —

– Миров —

– Нарушены…

Беги!

И – верть!

И – смерть!

Дома —

Разрушены…

Сама —

– Не держит —

– Твердь…

Дым —

На полях.

Сухие

Мяты,

Тьмы…

Бежим —

– Куда-то, —

– Тьмой —

– Объяты, —

– Мы!

1903, 1930

Леопардовая лапа

Пыль косматится дымом седым;

Мир пророчески очи огнит;

Он покровом, как дым, голубым

В непрозорные ночи слетит.

Смотрит белая в тухнущий мир

Из порфировых высей луна;

Солнце – выбитый светом потир, —

Точно выпитый кубок вина.

Тот же солнечный древний напев, —

Как настой, золотой перезвон —

Золотых, лучезарных дерев

В бирюзовый, как зовы, мой сон.

Тот же ветер столетий плеснул,