Полное собрание стихотворений - [36]

Где жег я дни в бесцельном гимне!

Над полем стелется дымок.

Синеет в далях сумрак зимний.

Мою печаль, и пыл, и бред

Сложу в пути осиротелом:

И одинокий, робкий след,

Прочерченный на снеге белом, —

Метель со смехом распылит.

Пусть так: немотствует их совесть,

Хоть снежным криком ветр твердит

Моей глухой судьбины повесть.

Покоя не найдет они:

Пред ними протекут отныне

Мои засыпанные дни

В холодной, в неживой пустыне…

Всё точно плачет и зовет

Слепые души кто-то давний:

И бледной стужей просечет

Окно под пляшущею ставней.

1907

Париж

Раздумье

Пылит и плачется: расплачется пурга.

Заря багровая восходит на снега.

Ты отошла: ни слова я… Но мгла

Легла суровая, свинцовая – легла.

Ни слова я… И снова я один

Бреду, судьба моя, сквозь ряд твоих годин.

Судьба железная задавит дни мои.

Судьба железная: верни ее – верни!

Лихие шепоты во мгле с лихих нолей.

Сухие шелесты слетают с тополей.

Ни слова я… Иду в пустые дни.

Мы в дни погребены: мы искони одни.

Мы искони одни: над нами замкнут круг.

Мой одинокий, мой далекий друг, —

Далек, далек и одинок твой путь:

Нам никогда друг друга не вернуть.

1908

Петербург

Ночь

Сергею Кречетову

Хотя бы вздох людских речей,

Хотя бы окрик петушиный:

Глухою тяжестью ночей

Раздавлены лежат равнины.

Разъята надо мною пасть

Небытием слепым, безгрозным.

Она свою немую власть

Низводит в душу током грозным.

Ее пророческое дно

Мой путь созвездьями означит

Сквозь вихрей бледное пятно.

И зверь испуганный проскачет.

Щетинистым своим горбом:

И рвется тень между холмами

Пред ним на снеге голубом

Тревожно легкими скачками:

То опрокинется в откос,

То умаляется под елкой.

Заплачет в зимних далях пес,

К саням прижмется, чуя волка.

Как властны суеверный страх,

И ночь, и грустное пространство,

И зычно вставший льдяный прах —

Небес суровое убранство.

Январь 1907

Париж

Смерть

Кругом крутые кручи.

Смеется ветром смерть.

Разорванные тучи!

Разорванная твердь!

Лег ризой снег. Зари

Краснеет красный край.

В волнах зари умри!

Умри – гори: сгорай!

Гремя, в скрипящий щебень

Железный жезл впился.

Гряду на острый гребень

Грядущих мигов я.

Броня из крепких льдин.

Их хрупкий, хрупкий хруст.

Гряду, гряду – один.

И крут мой путь, и пуст.

У ног поток мгновений.

Доколь еще – доколь?

Минуют песни, пени,

Восторг, и боль. и боль —

И боль… Но вольно – ах,

Клонюсь над склоном дня,

Клоню свой лик в лучах…

И вот меня, меня

В край ночи зарубежный,

В разорванную твердь,

Как некий иней снежный,

Сметает смехом смерть.

Ты – вот, ты – юн, ты – молод,

Ты – муж… Тебя уж нет:

Ты – был: и канул в холод,

В немую бездну лет.

Взлетая в сумрак шаткий,

Людская жизнь течет,

Как нежный, снежный, краткий

Сквозной водоворот.

1908

Петербург

Разуверенья

Когда…

Голос ветра

«Когда сквозных огней

Росы листок зеленый

На мой томящий одр

Нальет и отгорит, —

Когда дневных лучей

Слепящий ток, червленый,

Клоня кленовый лист,

По купам прокипит, —

Когда, багров и чист,

Меня восток приметит,

Когда нальет поток

Своих сквозных огней —

Твоя душа, твоя,

Мою призывно встретит

(Последних дней моих,

Твоих весенних дней…)

Ну что ж? Тревожиться?

Тревожиться не надо:

Отрада вешняя кругом —

Смотри: зари

Отрада вешняя

Нисходит к нам, отрада.

Теперь склонись, люби,

Лобзай – скажи: «Умри…»

Лобзай меня! Вотще:

И гаснет лик зажженный,

Уже склоненный в сень

Летейской пустоты…

Прости, мой бедный друг!

Прости, мой друг влюбленный!

Тебе я отдал жизнь…

Нет, не любила ты…»

(Голос ветра замирает)

Тогда сквозных огней

Поток дневной, червленый,

Клоня кленовый лист,

По купам прокипел —

Вотще! И, как слезой,

Росой листок зеленый

Так скромно их кропил…

И скорбно отгорел.

Сентябрь 1907

Петербург

Ночь

Сергею Соловьеву

Как минул вешний пыл, так минул страстный зной.

Вотще покоя ждал: покой еще не найден.

Из дома загремел гульливою волной,

Волной размывчивой летящий к высям Гайден.

Презрительной судьбой обидно уязвлен,

Надменно затаишь. На тусклой, никлой, блеклой

Траве гуляет ветр; протяжным вздохом он

Ударит в бледных хат мрачнеющие стекла.

Какая тишина! Как просто всё вокруг!

Какие скудные, безогненные зори!

Как все, прейдешь и ты, мой друг, мой бедный друг.

К чему ж опять в душе кипит волнений море?

Пролейся, лейся, дождь! Мятись, суровый бор!

Древес прельстительных прельстительно вздыханье.

И дольше говорит и ночи скромный взор,

И ветра дальний глас, и тихое страданье.

Июнь 1907

Петровское

Прости

1

Зарю я зрю – тебя…

Прости меня, прости же:

Немею я, к тебе

Не смею подойти…

Горит заря, горит —

И никнет, никнет ниже.

Бьет час: «Вперед». Ты – вот:

И нет к тебе пути.

И ночь встает: тенит,

И тенью лижет ближе,

Потоком (током лет)

Замоет свет… Прости!

Замоет током лет

В пути тебя… Прости же —

Прости!

2

Покров: угрюмый кров —

Покров угрюмой нощи —

Потоком томной тьмы

Селенье смыл, замыл…

Уныло ропщет даль,

Как в далях взропщут рощи…

Растаял рдяных зорь,

Растаял, – рдяный пыл.

Но мерно моет мрак, —

Но мерно месяц тощий,

Летя в пустую высь

Венцом воздушных крыл —

Покров, угрюмый кров —

Покров угрюмой нощи —

Замыл.

3

Душа. Метет душа, —

Взметает душный полог,

Воздушный (полог дней

Над тайной тайн дневных):

И мир пустых теней,

Ночей и дней – осколок

Видений, снов, миров

Застывших, ледяных —

Осколок месячный: —

Над сетью серых елок

Летит в провал пространств

Иных, пустых, ночных…

Ночей, душа моя,

Сметай же смертный полог, —