Полное собрание стихотворений - [208]

Как невольно усмехнулся

Я на свежесть поцелуя,

Каждый, к зубу льнущий зуб,

Каждый нежный белый зуб

Мне любовно улыбнулся,

Жил в отдельности ликуя,

О, я помню как меня

Тонкий ток пронзил огня,

Как я сжал ее, и ало

Улыбалася заря,

И лесная тишь качала,

Без конца, и без начала,

Двух влюбленных, в ком, горя,

Было счастье обниматься,

Так, вот так, прижать, прижаться,

Так, вот так... Постой, постой,

Что такое, что такое,

Что такое здесь со мной?

Я лежу в палящем зное

С изумительной женой!

На медвежей был я шкуре,

А теперь – в объятьях чьих?

В поцелуйной дикой буре,

Мне Огонь поет свой стих,

Я в истомности касаний,

Я целую, я дрожу,

Я в сияньи, я в тумане,

Кто со мной, не услежу,

Что со мной, не расскажу,

Я вступил в огонь горячий,

Телом я вошел в весну,

Я захлебываюсь в плаче,

В сладком хохоте стону,

И кругом, с Огнем качаясь,

Расцвечаясь в красоте,

Отраженьями встречаясь,

Пляшут вещи все в юрте,

Пляшет утварь, пляшут стены,

Сумрак шепчется живой,

Все в дрожаньи перемены

Поцелуй есть теневой,

К огневому средоточью,

Словно шабаш круговой,

Всех вещей стянулся рой.

Это видел я воочью,

Нынче ночью, нынче ночью,

И теперь уж я – другой.

«Что там в складках волчьей шубы...»

Что там в складках волчьей шубы?

Что-то есть там? Кто-то скрыт?

Усмехнувшиеся губы?

Кто-то молча говорит?

Мне подмигивает. Вижу.

Осовелые глаза.

А! проклятый! Ненавижу!

Тощий дьявол и коза.

Закривившаяся морда,

Полусломаны рога.

А при этом смотрит гордо,

Словно – вот, мол, съем врага.

Шевельнул я краем шубы

Надоело Уходи.

Снова тут Оскалил зубы

Хвост означил позади.

Ну, чего ты? Говори же.

Раз пришел, так для чего?

Ухмыльнулся Смотрит ближе.

Видно, хочет своего.

А чего, ему известно.

Вправо, влево он мигнул.

Встали тени, так, что тесно.

В голове, как в улье, гул.

Расползлись, как черви, лики,

Копошатся и глядят.

Хоть ручные, все же дики,

И косят неверный взгляд.

Полузвери, полурыбы,

Птицезмеи, жадный рот.

Дивных стран живые глыбы,

И на них бесовский скот.

Диво – пастбище видений

Распаленною ума.

Кто вы, тени? Что вы, тени?

Ваша матерь – Смерть сама?

Луг ваш – дух умалишенный?

Тощий Дьявол – ваш пастух?

Язвы памяти бессонной,

Саранчою полный слух!

«Вновь ушел, и вновь пришел...»

Вновь ушел, и вновь пришел.

Чей же это произвол

Гонит внутрь, и прочь, во вне,

И велит кружится мне?

Там в клети – ручной медведь,

Здесь в юрте – ручной пингвин.

Что же, песню им пропеть:

Сжальтесь, звери, я один?

Тут еще – ручной тюлень.

Что ли, с ним поговорить?

Я, мол, видывал сирень,

Я умею нектар пить.

Тоже был, мол, кое-где,

Тоже я не кто-нибудь,

Обратя свой взор – к звезде,

Начинал свой дальний путь.

А не выгорело, – что ж,

Приходи сюда другой.

Посмотрю я, как пойдешь

По безбрежности морской.

Посмотрю я, как дойдешь

До величья белых льдин,

Как мечта увидит ложь

Ею тканых паутин.

Это Полюс? Может, да.

А быть может, что и нет.

Полюс наш в душе всегда,

В первозданности примет.

Вот примета: Поцелуй.

Вот примета: Вздох – люблю.

Вот примета: Взрывность струй.

Зов русалки: Утоплю.

Вот примета: Долгий взгляд.

Сердце к сердцу Полюс – здесь.

Ты же шел – всегда назад,

Проходя простор свой весь.

Ты лишь думал, что вперед

Уходил и уходил.

И ушел. В бесцельном. Вот.

В безглагольности светил.

«Какая ночь! Все звезды. Полны числа...»

Какая ночь! Все звезды. Полны числа.

Узоры дум, что мыслятся не здесь.

Качается златое коромысло,

И влагой звездной мир обрызган весь.

В сияньи свечь, округлую равнину

Повсюду купол ночи обступил,

В раскинутом величии я стыну,

О, атом пытки в торжестве светил.

«Я вспомнил что-то из того...»

Я вспомнил что-то из того,

Что было некогда моим,

Теперь же призрак, ничего,

Отшедший звук, ушедший дым

Я был у моего окна,

В каком-то сладостном бреду,

А голубая вышина

Зажгла Вечернюю Звезду.

И вдруг я понял, что звено

Есть между вышнею и мной,

Что темный с светлой есть одно,

Что я земной и неземной.

И так душа была жива,

Как в Мае пляска светлых дев,

Душой – в одно слиявши два,

Я пел вселенский свой напев.

«В мое окно глядит Вечерняя Звезда...»

В мое окно глядит Вечерняя Звезда.

(Она же Утренняя)

Вокруг меня шумят ночные города.

(Они же утренние).

В моей душе навек слились и Нет и Да.

(И Да и Нет – их нет).

В моей груди дрожит благоговейный вздох

(В нем и проклятье).

Вокруг моих гробниц седой и цепкий мох.

(Он и с расцветами)

Со мною говорят и Сатана и бог.

(Их двое, я один).

«О, паденье росы, при рождении дня...»

О, паденье росы, при рождении дня,

Ветром навеянное!

Дар дивящихся трав, добровольная дань,

Ночью надуманная!

О, паденье дождя, на продольность долин,

Облаком свеянное!

О, рождение слез, в день единый из дней,

Веденье свидевшихся!

«Зачем, звено с звеном свивая...»

Зачем, звено с звеном свивая,

Сюда спустился светлый сон,

Звуча зурной, струной, свирелью,

Струя струю светлей зари?

Свевая сказки сонных листьев,

И в свисты свежий ветер влив,

Зачем влагает в слух – их слитность,

Зачем зовет, зачем, зачем?

За слоем слой снега в подлунной,

Пришла весна, весна ушла,

Зачем же светлый звон свирели,

Весло в волне зачем, зачем?

Шутя, блестя, шурша, как шалость,

Зачем тот шепот – шелк пришел,

Свирели счастья в саркофаге

Зачем, зачем, зачем, зачем?

«Где же я...»

Где же я?

Где же я?

Веет, сеет Небо снег.

Где же я?

Если б плыть

Если б плыть!

Можно б встретить тихий брег,