Полное собрание стихотворений - [67]

Шрифт
Интервал

    «Мне жаль моих французов бедных –
  В министры им меня Господь послал
И Трубникова дал наместо труб победных».

1870

В. А. Жедринскому

С тобой размеры изучая,
Я думал, каждому из нас
Судьба назначена иная:
Ты ярко блещешь, я угас.
Твои за жизнь напрасны страхи,
Пускайся крепче и бодрей,
То развернись, как амфибрахий,
То вдруг сожмися, как хорей.
Мои же дни темны и тихи.
В своей застрявши скорлупе,
И я плетуся, как пиррихий,
К чужой примазавшись стопе.

1871

Киев

Карлсбадская молитва

О Боже! Ты, который зришь
Нёс, прихожан сей церкви светской,
Молитву русскую услышь,
Хотя и в стороне немецкой!
Молитва будет та тепла,
Молю тебя не о Синоде…
Молю, чтоб главный бич в природе –
Холера – далее ушла.
Молю, чтоб судьи мировые,
Забыв обычаи былые
И на свидетеля не злясь
За то, что граф он или князь,
Свой суд по совести творили…
Чтоб даже, спрятав лишний гром,
И генерала не казнили
За то, что чин такой на нем.
Чтоб семинарий нигилисты
И канцелярий коммунисты –
Маратов модная семья –
Скорее дождались отставки,
Чтоб на Руси Феликса Пья
Напоминали разве пьявки…
Чтобы журнальный Оффенбах,
Катков – столь чтимый всей Москвою,
Забывши к немцам прежний страх,
Не трепетал пред колбасою!
Чтобы в течение зимы,
Пленясь победою германской,
В солдаты не попали мы
По силе грамоты дворянской…
К пенатам возвратясь своим,
Чтоб каждый был здоров и статен
И чтоб отечественный дым
Нам был действительно приятен.

Июнь 1871

По поводу назначения М. Н. Лонгинова управляющим по делам печати

Ниспослан некий вождь на пишущую братью,
Быв губернатором немного лет в Орле…
Актера я знавал… Он тоже был Варле…
Но управлять ему не довелось печатью.

1871

По поводу юбилея Петра Первого

Двести лет тому назад
Соизволил царь родиться…
Раз, приехавши в Карлсбад,
Вздумал шпруделя напиться.
Двадцать восемь кружек в ряд
В глотку царственную влились…
Вот как русские лечились
Двести лет тому назад.
Много натворив чудес,
Он процарствовал счастливо..
«Борода не curgemass»[78]
Раз решил за кружкой пива.
С треском бороды летят…
Пытки, казни… Все в смятенье!..
Так вводилось просвещенье
Двести лет тому назад!
А сегодня в храм святой,
Незлопамятны, смиренны,
Валят русские толпой
И, коленопреклоненны,
Все в слезах, благодарят
Вседержителя благого,
Что послал царя такого
Двести лет тому назад.

30 мая 1872

Карлсбад

Злопамятность духовенства

Петр Первый не любил попов. Построив Питер,
    Он патриарха сократил…
Чрез двести лет ему Кустодиев-пресвитер
    Своею речью всё отмстил.

30 мая 1872

Проповеднику

По всевышней воле Бога
Был твой спич довольно пуст.
Говорил хотя ты много,
Всё же ты не Златоуст.

30 мая 1872

Карлсбад

С. Я. Веригиной

Напрасно молоком лечиться ты желаешь,
  Поверь, леченье нелегко:
Покуда ты себе питье приготовляешь,
От взгляда твоего прокиснет молоко…

Май или июнь 1872

Молитва больных

От взора твоего пусть киснет шоколад,
Пусть меркнет день, пусть околеет пудель,
Мы молим об одном – не езди ты в Карлсбад,
Боимся убо мы, чтоб не иссякнул шпрудель.

Май или июнь 1872

Спор

Как-то раз пред сонмом важным
  Всех Богемских гор
Был со Шпруделем отважным
  У Мюльбрунна спор.
«Не пройдет, смотри, и века,–
  Говорит Мюльбрунн,–
Как нам всем от человека
  Будет карачун.
Богатея год от году
  Нашим же добром,
Немец вылижет всю воду
  Пополам с жидом.
Уж и так к нам страху мало
  Чувствует народ:
Где орел парил, бывало,
  Нынче динстман прет!
Где кипел ты, так прекрасен,
  Сядет спекулянт,
Берегися: ох опасен
  Этот фатерланд».
– «Ну, бояться я не буду,–
  Шпрудель отвечал.–
Посмотри, как разом всюду
  Немец измельчал.
Из билетов лотерейных
  Сшив себе колпак,
В пререканиях семейных
  Дремлет австрияк.
Юн летами, сердцем старец,
  Важен и блудлив,
Сном глубоким спит баварец,
  Вагнера забыв.
Есть одно у немцев имя,
  Имя то – Берлин,–
Надо всеми он над ними
  Полный господин;
Но и там в чаду канкана
  Бранный клич затих…
Лавры Вёрта и Седана
  Усыпляют их.
Пруссаку, хоть он всесилен,
  Дальше не пойти:
Может ведь durch Gottes willen[79]
  Всё произойти…
А кругом, пылая мщеньем
  И казной легки,
Бродят вечным привиденьем
  Прежние князьки;
Остальные боязливо
  Спят, покой ценя…
Нет, не немцу с кружкой пива
  Покорить меня!»
– «Не хвались еще заране,–
  Возразил Мюльбрунн,–
Там, на севере, в тумане…
  Посмотри, хвастун!»
Тайно вестию печальной
  Шпрудель был смущен
И, плеснув, на север дальний
  Взоры кинул он.
И тогда в недоуменье
  Смотрит, полный дум,
Видит странное движенье,
  Слышит звон и шум:
От Саратова от града
  По чугунке в ряд
Вплоть до самого Карлсбада
  Поезда летят.
Устраняя все препоны,
  Быстры, как стрела,
Стройно катятся вагоны,
  Коим нет числа.
В каждом по два адъютанта,
  Флаги и шатры,
Для служанок «Элефанта»
  Ценные дары.
Маркитантки, офицеры
  Сели по чинам,
Разных наций кавалеры,
  Губернатор сам.
И, зубря устав военный,
  Зазубрив мечи,
Из Зубриловки почтенной
  Едут усачи…
И, испытанный трудами
  Жизни кочевой,
Их ведет, грозя очами,
  Генерал седой…
И, томим зловещей думой,
  Полный черных снов,
Шпрудель стал считать угрюмо –
  И не счел врагов.
«Может быть, свершится чудо,
  Стану высыхать…–
Прошептал он. – А покуда
  Дам себя я знать!»
И, кипя в налитой кружке,
  Грозен и велик,
Он ганноверской старушке
  Обварил язык.

14 июля 1872

«„Жизнь пережить – не поле перейти!“…»


Еще от автора Алексей Николаевич Апухтин
Ночи безумные

Стихи, составившие эту книгу, столь совершенны, столь прекрасны… Они звучат как музыка. И нет ничего удивительного в том, что эти строки вдохновляли композиторов на сочинение песен и романсов. Многие стихи мы и помним благодаря романсам, которые создавались в девятнадцатом веке, уцелели в сокрушительном двадцатом, и сегодня они с нами. Музыка любви, помноженная на музыку стиха, – это лучшая музыка, которая когда-нибудь разносилась над просторами России.


Неоконченная повесть

«В те времена, когда из Петербурга по железной дороге можно было доехать только до Москвы, а от Москвы, извиваясь желтой лентой среди зеленых полей, шли по разным направлениям шоссе в глубь России, – к маленькой белой станции, стоящей у въезда в уездный город Буяльск, с шумом и грохотом подкатила большая четырехместная коляска шестерней с форейтором. Вероятно, эта коляска была когда-то очень красива, но теперь являла полный вид разрушения. Лиловый штоф, которым были обиты подушки, совсем вылинял и местами порвался; из княжеского герба, нарисованного на дверцах, осталось так мало, что самый искусный геральдик затруднился бы назвать тот княжеский род, к прославлению которого был изображен герб…».


Между смертью и жизнью

Главная идея повести «Между смертью и жизнью» – «смерти нет, есть одна жизнь бесконечная», и душа человеческая, многократно возвращаясь на землю, по божественному волеизъявлению вселяется в новое, избранное самим Господом Богом, тело.Повесть публиковалась в сборнике «Профессор бессмертия. Мистические произведения русских писателей», Феникс, 2005 г.


Архив графини Д **

Светская повесть в письмах, проза поэта Апухтина.Составление и подготовка текстов А. Ф. ЗахаркинаПримечания Р. А. Шацевой.


Князь Таврический

«Таврический князь» — драматическая сценка талантливого русского поэта и писателя Алексея Николаевича Апухтина (1840–1893). * * * Полковник Бауер приезжает в обитель князя Таврического. Он привозит с собой волшебное зелье и просит секретаря Юзевича подсыпать его в еду князя, чтобы примирить его с князем Зубовым… Алексей Апухтин известен как автор сборников «Стихотворения», «Великосветские стихотворения», «Юмористические стихотворения», «Избранные стихотворения», прозаических произведений «Неоконченная повесть», «Между жизнью и смертью», «Дневник Павлика Дольского», «Архивы графини Д.». Алексей Николаевич Апухтин обладал отличным чувством юмора, был блестящим декламатором.


Телега жизни

Действительно ли все мы замкнуты в границах своих возрастов? Известно, что первые 25 лет – время для игр, вторые – для опыта, третьи – для раздумий и выводов, а четвертые – для мудрости. Собрав вместе с Дмитрием Быковым знаковые поэтические размышления русских поэтов ХVIII – ХХI веков о возрастах: юности, молодости, зрелости, старости – в одну книгу, мы уверены, что читатели перестанут волноваться из-за своего возраста и будут праздновать каждое мгновение жизни, ведь у каждого возраста есть свои преимущества. Почему стоит прочитать эту книгу? «Потому что время и то, что оно делает с человеком, – важнейшая тема искусства, и то, как поэт защищается от соблазнов молодости, разочарований зрелости и прямых угроз старости, – замечательный пример творческого преображения жизни…» Дмитрий Быков.