Полное собрание стихотворений - [17]

У женской нежности завидно много сил.

Да и при чем бы здесь недоуменья были —

Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир...

Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!

Ей – пир отравленный, мошеннический пир!

В венке из тронутых, из вянущих азалий

Собралась петь она... Не смолк и первый стих,

Как маленьких детей у ней перевязали,

Сломали руки им и ослепили их.

Она бесполая, у ней для всех улыбки,

Она притворщица, у ней порочный вкус —

Качает целый день она пустые зыбки,

И образок в углу – сладчайший Иисус...

Я выдумал ее – и все ж она виденье,

Я не люблю ее – и мне она близка,

Недоумелая, мое недоуменье,

Всегда веселая, она моя тоска.

Царское Село

12 ноября 1909

Стихотворения, не вошедшие в сборники

«Как я любил от городского шума...»

Как я любил от городского шума

Укрыться в сад, и шелесту берез

Внимать, в запущенной аллее сидя...

Да жалкую шарманки отдаленной

Мелодию ловить. Ее дрожащий

Сродни закату голос: о цветах

Он говорит увядших и обманах.

Пронзая воздух парный, пролетит

С минутным шумом по ветвям ворона,

Да где-то там далеко прокричит

Петух, на запад солнце провожая,

И снова смолкнет все,– душа полна

Какой-то безотчетной грустной думы,

Кого-то ждешь, в какой-то край летишь,

Мечте безвестный, горячо так любишь

Кого-то... чьих-то ждешь задумчивых речей

И нежной ласки, и в вечерних тенях

Чего-то сердцем ищешь... И с тем сном

Расстаться и не может, и не хочет

Душа... Сидишь забытый и один,

И над тобой поникнет ночь ветвями...

О майская, томительная ночь,

Ты севера дитя, его поэтов

Любимый сон... Кто может спать, скажи,

Кого постель горячая не душит,

Когда, как грезу нежную, опустишь

Ты на сады и волны золотые

Прозрачную завесу, и за ней,

Прерывисто дыша, умолкнет город —

И тоже спать не может и, влюбленный,

С мольбой тебе, задумчивой, глядит

В глаза своими тысячами окон...

1874

NОСТURNO [15] (Другу моему С. К. Буличу)

Темную выбери ночь и в поле, безлюдном и голом,

В мрак окунись... пусть ветер, провеяв, утихнет,

Пусть в небе холодном тусклые звезды, мигая, задремлют...

Сердцу скажи, чтоб ударов оно не считало...

Шаг задержи и прислушайся! Ты не один... Точно крылья

Птицы, намокшие тяжко, плывут средь тумана.

Слушай... это летит хищная, властная птица,

Время ту птицу зовут, и на крыльях у ней твоя сила,

Радости сон мимолетный, надежд золотые лохмотья...

20 февраля 1890

(Музыка отдаленной шарманки)

Посвящено Е. М. Мухиной

Падает снег,

Мутный, и белый, и долгий,

Падает снег,

Заметая дороги,

Засыпая могилы,

Падает снег...

Белые влажные звезды!

Я так люблю вас,

Тихие гостьи оврагов!

Холод и нега забвенья

Сердцу так сладки...

О белые звезды... Зачем же,

Ветер, зачем ты свеваешь,

Жгучий мучительный ветер,

С думы и черной и тяжкой,

Точно могильная насыпь,

Белые блестки мечты?..

В поле зачем их уносишь?

Если б заснуть,

Но не навеки,

Если б заснуть

Так, чтобы после проснуться,

Только под небом лазурным...

Новым, счастливым, любимым...

26 ноября 1900

«Для чего, когда сны изменили...»

Для чего, когда сны изменили,

Так полны обольщений слова?

Для чего на забытой могиле

Зеленей и шумнее трава?

Для чего эти лунные выси,

Если сад мой и темен, и нем?..

Завитки ее кос развилися,

Я дыханье их слышу... зачем?

1902

Кэк-уок на цимбалах

Молоточков лапки цепки,

Да гвоздочков шапки крепки,

Что не раз их,

Пустоплясых,

Там позастревало.

Молоточки топотали,

Мимо точки попадали,

Что ни мах,

На струнах

Как и не бывало.

Пали звоны топотом, топотом,

Стали звоны ропотом, ропотом,

То сзываясь,

То срываясь,

То дробя кристалл.

В струнах, полных холода, холода,

Пели волны молодо, молодо,

И буруном

Гул по струнам

Следом пролетал.

С звуками кэк-уока,

Ожидая мокка,

Во мгновенье ока

Что мы не съедим...

И Махмет-Мамаям,

Ни зимой, ни маем

Нами не внимаем,

Он необходим.

Молоточков цепки лапки,

Да гвоздочков крепки шапки,

Что не раз их,

Пустоплясых,

Там позастревало.

Молоточки налетают,

Мало в точки попадают,

Мах да мах,

Жизни... ах,

Как и не бывало.

<Осень 1904>

На северном берегу

Бледнеет даль. Уж вот он – день разлуки,

Я звал его, а сердцу все грустней...

Что видел здесь я, кроме зла и муки?

Но все простил я тихости теней.

Все небесам в холодном их разливе,

Лазури их прозрачной, как недуг,

И той меж ив седой и чахлой иве —

Товарищам непоправимых мук.

И грустно мне, не потому, что беден

Наш пыльный сад, что выжжены листы,

Что вечер здесь так утомленно бледен,

Так мертвы безуханные цветы.

А потому, что море плещет с шумом,

И синевой бездонны небеса,

Что будет там моим закатным думам

Невмоготу их властная краса...

<1904>

Черное море

Простимся, море... В путь пора.

И ты не то уж: все короче

Твои жемчужные утра,

Длинней тоскующие ночи,

Все дольше тает твой туман,

Где все белей и выше гребни,

Но далей красочный обман

Не будет, он уж был волшебней.

И тщетно вихри по тебе

Роятся с яростью звериной,

Все безучастней к их борьбе

Твои тяжелые глубины.

Тоска ли там или любовь,

Но бурям чуждые безмолвны,

И к нам из емких берегов

Уйти твои не властны волны.

Суровым отблеском ножа

Сверкнешь ли, пеной обдавая,-

Нет! Ты не символ мятежа,

Ты – Смерти чаша пировая.

<1904>

Солнечный сонет

Под стоны тяжкие метели

Я думал – ночи нет конца:

Таких порывов не терпели

Наш дуб и тополь месяца.

Но солнце брызнуло с постели

Снопом огня и багреца,

И вмиг у моря просветлели