Полное собрание сочинений. Том 7. Сентябрь 1902 — сентябрь 1903 - [21]

), могли в последнее время вырасти и несколько укрепиться всецело благодаря тому обстоятельству, что они привлекали к себе людей несомненно революционно настроенных, полных даже геройского самоотвержения, людей, самым искренним образом желающих положить душу за интересы свободы и интересы народа. Но то обстоятельство, что люди искренне и убежденно занимают известную социально-политическую позицию, нисколько еще не предрешает вопроса о том, не является ли безусловно ложной и внутренне-противоречивой эта позиция? Не должны ли неизбежно результаты самой лучшей деятельности с этой позиции оказаться (хотя бы даже помимо сознания и против воли действующих) «эскамотированием» рабочего движения, совлечением его с правильного пути, заведением его в тупик и т. д.?

Попробую пояснить свою мысль примером. Представьте себе, что мы находимся в громадном, темном и сыром, густом и полудевственном лесу. Представьте себе, что только истребление этого леса огнем может расчистить дорогу для культурного развития всей занятой лесом или окруженной им местности и что добывание и поддержание огня связано в этом лесу с величайшими трудностями. Надо осушать тот древесный материал, который имеется повсюду в такой массе, но который так трудно загорается и так легко и часто снова гаснет в затхло-сырой атмосфере. Надо собирать вместе тот материал, который может быть воспламененным. Надо поддерживать огонь (горение), охранять его, ухаживать за каждым вновь вспыхивающим огоньком, давать окрепнуть пламени и систематически, упорно готовить тот общий пожар, без которого сырой и темный лес не перестанет быть лесом. А эта работа очень трудна не только в силу внешних, атмосферических, условий, но также и потому, что очень невелик тот единственный вполне годный для горения материал, который не может перестать гореть ни при каких условиях, который действительно загорелся и горит уже непрерывно огнем, непохожим на те многочисленные блуждающие огоньки, у которых нет внутренней силы и которые так часто и в прошлом загорались лишь для того, чтобы потухнуть после непродолжительного горения. И вот, когда этот основной горючий материал разгорелся уже настолько, что вызвал общее повышение температуры, придав тем силу и яркость и массе других, блуждающих, огоньков, – явились вдруг люди, с апломбом заявляющие: какая это узость верить в устарелую догму об единственном основном, единственно безусловно надежном горючем материале! Какая шаблонность – рассматривать все остальные огоньки лишь побочными средствами, лишь вспомогательными элементами и считать обязательным непременно и во что бы то ни стало, прежде всего и больше всего держаться за один только материал! Какая односторонность – вечно готовить, готовить и готовить настоящий общий пожар и позволять этим возмутительным негодяям, верхушкам деревьев, прикрывать и поддерживать сырость и мрак. Надо пускать ракеты, сшибающие верхушки деревьев, опаляющие их, пугающие все темные силы и производящие такую сенсацию, такое возбуждение, ободрение, эксцитацию. И эти люди бойко берутся за дело. С облегченным вздохом выкидывают они за борт устарелые предрассудки о каком-то там еще основном горючем материале. С спокойной душой берут они к себе всех и каждого, не разбираясь во взглядах и мнениях, убеждениях и чаяниях: мы – партия действия, и нам все равно, если даже некоторые из нас и ухватились за рассуждения, клонящиеся к гашению пожара. Смело призывают они к безразборчивому отношению ко всяким огонькам и к ракетопусканию, отмахиваясь пренебрежительно от уроков прошлого: теперь, дескать, горючего материала гораздо больше, а потому сугубое легкомыслие позволительно!.. Так вот, при всем вреде, который наносят движению подобные люди, можно ли думать, что они простые обманщики? Ничуть не бывало. Они вовсе не обманщики, они только – пиротехники.

В этом, между прочим, заключается мой ответ тем из социалистов-революционеров, которые просто-напросто переводили термин авантюрист терминами мошенник (г. Рафаилов в Женеве) и жулик (г. Житловский в Берне){25}. Не следует, господа, отвечал я им, понимать все непременно уже в смысле уложения о наказаниях! Не следует смешивать авантюру революционного направления, внутренне-противоречивого, беспринципного, шаткого, прикрывающего бессодержательность широковещательностью и потому неизбежно обреченного на банкротство, – с авантюрой проходимцев, которые прекрасно знают, что совершают деяния уголовно-наказуемые и что грозит им обличение в мошенстве. Мы обвинили вас в авантюризме, прямо и точно говоря (см. №№ 23 и 24 «Искры»[14]), что вытекает это из вашей полной беспринципности во всех основных вопросах международного социализма, из невероятной путаницы воззрений в вашей наскоро состряпанной и под пикантным соусом преподнесенной «потребителю» аграрной программе, из шаткости и беспочвенности вашей террористической тактики. А вы отвечаете: смотрите, нас ругают авантюристами-жуликами-мошенниками, нас оскорбляют, нас обижают! Ведь эти вопли, почтеннейшие господа, очень походят на то, что по существу-то вам возразить нечего.