Полное собрание сочинений. Том 44. (Июнь 1921 ~ Март 1922) - [35]

   2- й этап. Брестский мир. Разгул революционной фразы против мира, — полупатриотической фразы у эсеров и меньшевиков, «левой» у части большевиков. «Коли помирились с империализмом, погибли», — твердил в панике или с злорадством мещанин. Но эсеры и меньшевики мирились с империализмом, как участники буржуазного грабежа против рабочих. Мы «мирились», отдавая грабителю часть имущества, для спасения власти рабочих, для нанесения еще более сильных ударов грабителю. Фраз, будто бы мы «не верим в силы рабочего класса», наслушались мы тогда вдоволь, но не дали себя обмануть фразой.

   3- й этап. Гражданская война от чехословаков и «учредиловцев» до Врангеля, 1918—1920 годов. Наша Красная Армия не существовала в начале войны. Эта армия и теперь ничтожна против любой армии стран Антанты, если сравнить материальные силы. И, тем не менее, мы победили в борьбе с всемирно–могущественной Антантой. Союз крестьян и рабочих, под руководством пролетарской государственной власти, поднят — как завоевание всемирной истории — на невиданную высоту. Меньшевики и эсеры играли роль пособников монархии, как прямых (министры, организаторы, проповедники), так и прикрытых (наиболее «топкая» и наиболее подлая позиция Черновых и Мартовых, которые якобы умывали руки, а на деле работали пером против нас). Анархисты также беспомощно метались: часть помогала нам, часть портила работу криками против военной дисциплины или скептицизмом.

   4- й этап. Антанта вынуждена прекратить (надолго ли?) интервенцию и блокаду. Неслыханно разоренная страна едва–едва начинает оправляться, только теперь видя всю глубину разорения, испытывая мучительнейшие бедствия, остановку промышленности, неурожаи, голод, эпидемии.

Мы поднялись до самой высокой и вместе с тем до самой трудной ступени в нашей всемирно–исторической борьбе. Враг в данную минуту и на данный период времени не тот, что вчера. Враг — не полчища белогвардейцев под командой помещиков, поддерживаемых всеми меньшевиками и эсерами, всей международной буржуазией. Враг — обыденщина экономики в мелкокрестьянской стране с разоренной крупной промышленностью. Враг — мелкобуржуазная стихия, которая окружает нас, как воздух, и проникает очень сильно в ряды пролетариата. А пролетариат деклассирован, т. е. выбит из своей классовой колеи. Стоят фабрики и заводы — ослаблен, распылен, обессилен пролетариат. А мелкобуржуазную стихию внутри государства поддерживает вся международная буржуазия, все еще всемирно–могущественная.

Ну, как же тут не струсить? Особенно таким героям, как меньшевики и эсеры, как рыцари II¹∕₂ Интернационала, как беспомощные анархисты, как любители «левой» фразы. «Большевики поворачивают к капитализму, конец большевикам, революция и у них тоже не вышла за рамки буржуазной революции». Этих воплей слышим мы довольно.

Но мы уже к ним привыкли.

Опасности мы не преуменьшаем. Мы глядим ей прямо в лицо. Мы говорим рабочим и крестьянам: опасность велика — больше сплоченности, выдержки, хладнокровия, выкидывайте с презрением вон меньшневиствующих, эсерствующих, паникеров и крикунов.

Опасность велика. Враг гораздо сильнее нас экономически, как вчера он был гораздо сильнее нас в военном отношении. Мы это знаем, и в знании наша сила. Мы сделали уже так гигантски много и для очистки России от феодализма, и для развития всех сил рабочих и крестьян, и для всемирной борьбы против империализма, и для международного пролетарского движения, освобожденного от пошлостей и низостей II и II¹∕₂ Интернационалов, что панические крики на нас не действуют. Свою революционную деятельность мы «оправдали» уже полностью и с излишком, доказав делами всему миру, на что способна пролетарская революционность в отличие от меньшевистско–эсеровской «демократии» и трусливого реформизма, прикрытого парадными фразами.

Кто боится поражения перед началом великой борьбы, тот может называть себя социалистом лишь для издевательства над рабочими.

Именно потому, что мы не боимся смотреть в лицо опасности, мы лучше используем свои силы для борьбы, — мы трезвее, осторожнее, расчетливее взвешиваем шансы, — мы делаем все уступки, усиливающие нас и раздробляющие силы врага (как увидел теперь даже последний дурак, что «Брестский мир» был уступкой, усилившей нас и раздробившей силы международного империализма).

Меньшевики кричат, что продналог, свобода торговли, разрешение концессий и государственного капитализма означают крах коммунизма. К этим меньшевикам прибавился за границей бывший коммунист Леви; этого Леви надо было защищать, пока наделанные им ошибки можно было пытаться объяснить реакцией на ряд ошибок, допущенных «левыми» коммунистами, особенно в марте 1921 года в Германии; этого Леви нельзя защищать, когда он, вместо признания своей неправоты, докатывается до меньшевизма по всей линии.

Кричащим меньшевикам мы укажем просто хотя бы па то, что еще весной 1918 года коммунисты провозгласили и защищали идею блока, союза с государственным капитализмом против мелкобуржуазной стихии. Три года тому назад! В первые месяцы большевистской победы! Трезвость была у большевиков уже тогда. И с тех пор никто не мог опровергнуть правильности нашего трезвого учета сил, имеющихся в наличности.