Полное собрание сочинений. Том 44. (Июнь 1921 ~ Март 1922) - [20]

Я уже говорил о том, что недостаток фуража и неурожай породили весной 1921 года страшнейшую нужду в крестьянстве, которое является у нас большинством. Без хороших отношений с крестьянскими массами мы не можем существовать. Поэтому нашей задачей была немедленная им помощь. Положение рабочего класса — чрезвычайно тяжелое. Он страдает ужасно. Однако наиболее развитые политически элементы понимают, что мы должны, в интересах диктатуры рабочего класса, сделать величайшее усилие, чтобы помочь крестьянству какой угодно ценой. Авангард рабочего класса понял это, но есть еще в нем, в этом авангарде, люди, которые не могут это уразуметь, которые слишком утомлены, чтобы понять это. Они увидели в этом ошибку, стали употреблять слово оппортунизм. Говорили, что большевики–де помогают крестьянам. Крестьянин, который эксплуатирует нас, получает, мол, все, что ему угодно, а рабочий голодает. Но разве это оппортунизм? Мы помогаем крестьянам по той причине, что без союза с ними невозможна политическая власть пролетариата, немыслимо сохранение ее. Именно этот мотив целесообразности был для нас решающим, а не мотив справедливого распределения. Мы помогаем крестьянам, так как это безусловно необходимо для сохранения нами политической власти. Высший принцип диктатуры — это поддержание союза пролетариата с крестьянством, чтобы он мог удержать руководящую роль и государственную власть.

Единственное средство, которое мы для этого нашли, был переход к натуральному налогу, явившийся неизбежным следствием борьбы. В ближайший год мы впервые применим этот налог. Практически этот принцип еще не испробован. От военного союза мы должны перейти к экономическому, и теоретически единственной основой последнего может явиться введение натурального налога. В этом заключается единственная теоретическая возможность прийти к действительно солидной экономической базе социалистического общества. Социализированная фабрика дает крестьянину свои продукты, а крестьянин дает за это хлеб. Это единственная возможная форма существования социалистического общества, единственная форма социалистического строительства в стране, где мелкий крестьянин составляет большинство или, по крайней мере, очень значительное меньшинство. Одну часть крестьянин даст в виде налога, а другую в обмен на продукты социалистической фабрики или через товарообмен.

Здесь мы подходим к самому трудному вопросу. Натуральный налог означает, само собою разумеется, свободу торговли. Крестьянин вправе, после выполнения натурального налога, свободно выменивать остаток своего хлеба. Эта свобода обмена означает свободу капитализма. Мы говорим это открыто и подчеркиваем это. Мы этого отнюдь не скрываем. Дела наши были бы плохи, если бы мы вздумали это скрывать. Свобода торговли означает свободу капитализма, но вместе с тем новую его форму. Это значит, что мы, до известной степени, заново создаем капитализм. Мы делаем это совершенно открыто. Это — государственный капитализм. Но государственный капитализм в обществе, в котором власть принадлежит капиталу, и государственный капитализм в пролетарском государстве — это два различных понятия. В капиталистическом государстве государственный капитализм означает, что он признается государством и контролируется им на пользу буржуазии и против пролетариата. В пролетарском государстве то же самое делается на пользу рабочего класса, с целью устоять против все еще сильной буржуазии и бороться против нее. Само собой понятно, что мы должны предоставить чужеземной буржуазии, иностранному капиталу, концессии. Без малейшей денационализации мы передаем рудники, леса, нефтяные источники иностранным капиталистам, чтобы получить от них продукты промышленности, машины и т. д. и, таким образом, восстановить нашу собственную промышленность.

В вопросе о государственном капитализме мы, разумеется, не все сразу были согласны. Но по этому поводу мы могли с большой радостью констатировать, что наше крестьянство развивается, что оно вполне поняло историческое значение борьбы, которую мы в настоящее время ведем. Совсем простые крестьяне из отдаленнейших мест приходили к нам и говорили: «Как? Наших капиталистов, которые говорят по–русски, прогнали, а теперь придут к нам иностранные капиталисты?». Разве это не указывает на развитие наших крестьян? Экономически образованному рабочему не надо объяснять, почему это необходимо. Семилетней войной мы так разорены, что восстановление нашей промышленности требует многих лет. Мы должны заплатить за нашу отсталость, за нашу слабость, за то, чему мы сейчас учимся, чему должны учиться. Кто хочет учиться, должен платить за ученье. Мы должны всем и каждому разъяснить это, и если мы практически докажем это, то огромные массы крестьян и рабочих будут с нами согласны, так как таким путем немедленно улучшится их положение, так как это обеспечит возможность восстановления нашей промышленности. Что вынуждает нас к этому? Мы не одни на свете. Мы существуем в системе капиталистических государств… {29}На одной стороне — колониальные страны, но они еще не могут нам помочь, а на другой — капиталистические страны, но они наши враги. Получается известное равновесие, правда, очень плохое. Но мы все же должны считаться с этим фактом. Мы не должны закрывать глаза па этот факт, если хотим существовать. Либо немедленная победа над всей буржуазией, либо выплата дани.