Полное собрание сочинений. Том 28. Адвокат Перри Мейсон - [53]

Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.

— Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, — начал Кассельман.

— Известно.

— Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.

— М-да, — произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.

— В Неваде много разных корпораций, — продолжал Кассельман. — Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.

— Само собой разумеется.

— Игорный бизнес привлекает игроков, — сказал Кассельман.

— О да!

— А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.

— Конечно.

— И этот нюанс многие не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.

— Я улавливаю.

— Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?

— Что вы можете предложить?

— Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.

— Что это за предложение?

— Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.

— Они стоят дороже.

— Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня — свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.

— Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.

— Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.

— Какой?

— Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.

— Я так не думаю, — ответил адвокат.

— Почему?

— Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.

— Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?

— Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?

— Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.

— Меня трудно запугать, — холодно произнес Мейсон. — Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей… но Гарвина трудно запугать, меня — тем более.

Кассельман помолчал, потом сказал:

— Я не хочу иметь неприятности.

— Не надо напрашиваться на них, — отрезал Мейсон. — К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.

— Хорошо, я покупаю их за такую же цену.

Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.

— Алло… нет, нельзя… Только не сейчас!.. — Он с минуту-слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось: — О’кей, через пару минут. — И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.

Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:

— Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.

— Я понимаю. — Мейсон направился к двери. — Вы не дадите номер своего телефона?

— Очень сожалею, он не для широкого круга.

Мейсон продолжал стоять у двери, не торопясь уходить.

— Хорошо, хорошо, Белдинг 6-9754.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон и вышел в коридор. Кассельман не захотел протянуть руку на прощанье и быстро захлопнул дверь, на которой, как успел заметить Мейсон, замок был не пружинного типа.

Перри вышел на улицу, сел в машину и стал ждать. Через несколько минут к дому подъехал автомобиль, из которого выскочил Гомер Гарвин-старший и вбежал в подъезд.

Мейсон хотел было нажать на клаксон, но что-то в поведении Гарвина насторожило его, и он передумал, продолжая не без любопытства наблюдать за тем, как дальше будут разворачиваться события.

Гарвин открыл входную дверь своим ключом и вошел внутрь. Три-четыре минуты спустя он вышел из дома, сел в машину и с большим трудом выехал со стоянки, так как перед ним кто-то поставил свою машину.

Мейсон два раза просигналил, но Гарвин, поглощенный маневром, не обратил на его сигналы внимания. Едва он отъехал, как к автостоянке подъехала Стефани Фолкнер. Очевидно, она заметила отъезжающего Гарвина, но не подала виду. Не заметив Мейсона, она поставила машину, быстро направилась к дому и собиралась нажать кнопку звонка, когда дверь открылась и показалась полная женщина лет сорока. Увидев Стефани, она вежливо придержала дверь, пропуская ее вперед.

За время наблюдения в дом вошли только Гомер Гарвин и Стефани Фолкнер, а вышла одна полная дама.

Подождав еще несколько минут, Мейсон тронул с места и объехал вокруг квартала. На углу улицы горел один-единственный фонарь. Когда Мейсон снова подъехал к зданию, он увидел, что машина Стефани все еще стоит на прежнем месте.

Адвокат уже в четвертый раз огибал дом, как вдруг заметил женскую фигуру, сбегавшую по служебной лестнице, и поехал медленнее. Женщина бросилась в переулок, выскочила на улицу и, наконец, перешла на быстрый шаг. Мейсон остановился рядом с ней.