Полное собрание сочинений. Том 27. Дело о нервном соучастнике - [4]

— У вас есть акции? — резко спросил Мейсон.

— Да, да.

— Все подписанные?

— Я готов их подписать.

— Всего директоров пятеро?

— Правильно.

— Вы мне опишите, — попросил Мейсон, — личные качества директоров, их характеры и темперамент.

— Наши директора всесторонне развиты, с широким складом ума. Большинство наших встреч проходит без всяких трений, — сказал Латте. — Я весьма уверен, мистер Мейсон, что со стороны директоров не будет никаких серьезных возражений против какого угодно делового предложения, которое может послужить интересам компании.

Мейсон внимательно посмотрел на него несколько секунд, затем усмехнулся.

— Ну, конечно, — Латте поспешно отвел глаза, — иногда наши мнения расходятся, но, я полагаю, это нормально. Встречаясь, люди высказывают различные мнения. В конце концов, мистер Мейсон, это и есть демократия, и мы движемся вперед благодаря учету мнений каждого.

— А благодаря кому сегодня возникнут различия во мнениях? — спросил Мейсон.

— Эзекил Элкинс иногда требует больше объяснений, чем обычно. Он очень практичный.

— Трезвомыслящий?

— Можно сказать и так.

— А кто противостоит Элкинсу?

— Никто. Совершенно никто.

— Значит, Элкинс иногда приводит к тому, что вы назвали различием во мнениях?

— Ну… да.

— И кому он возражает?

— Ну, конечно, — сказал Латте, — если имеются сильные личности, то существует и неизбежная тенденция к столкновению различных точек зрения.

Мейсон кивнул.

Латте продолжал:

— Во многих случаях Клив Ректор очень темпераментно возражает Эзекилу Элкинсу. Они двое — самые крупные держатели акций.

— Кто еще в правлении?

— Герберт Докси.

— Кто он?

— Мой зять. У него очень небольшой пакет акций.

— А кто еще директор?

— Реджерсон Б. Неффе. Поймите, мистер Мейсон, мои акции никоим образом не составляют контрольный пакет в корпорации. Я президент, но есть люди, у которых значительно больше акций.

— Я понимаю, — сказал Мейсон. — Но ваш голос значит столько же, сколько и большие блоки акций, и он позволяет управлять.

— Ну, — заколебался Латте, — и да, и нет.

— Что вы имеете в виду? — спросил Мейсон.

— Ну, трудно объяснить это сочетание. Дело в том, что ситуация меняется в зависимости от времени и человека. Конечно, мистер Мейсон, существенных различий во времени нет, кроме частных и незначительных вопросов. Мы связаны с разработкой недвижимости, и, естественно, каждый заинтересован в таких разработках, которые принесут наибольшую выгоду всем.

— Я просто хотел узнать, — загадочно произнес Мейсон.

— Мистер Мейсон, не покупаете ли вы эти акции с мыслью о какой-то комбинации, которая позволит вам получить управление в компании?

— А почему вы так подумали?

— Ну, вы задаете такие вопросы… К тому же вы не торговались.

— В чем дело? — нарочито резким от подозрения голосом спросил Мейсон. — Акции не стоят этих денег?

— О да, конечно, мистер Мейсон. Конечно! Они стоят таких денег. Могу сказать, что вы заключаете выгодную сделку, мистер Мейсон.

— Тогда зачем мне заниматься тем, что вы называете переговорами о цене?

Латте нахмурился:

— Я не знал, что вы интересуетесь собственностью нашей корпорации.

— Обычно я не предваряю переговоры о приобретении собственности официальным заявлением о своей заинтересованности, — парировал Мейсон.

— Нет, нет, конечно нет. Но вы не проводили никакого анализа. Или мы о нем не знали?

— Точно.

— Что точно?

— Вы не знали, проводил ли я анализ.

Латте прокашлялся и взял другой курс.

— Для нас это не является полной неожиданностью, мистер Мейсон.

— Правда?

— Правда. Я хочу показать вам анонимное письмо, полученное мной сегодня утром.

— О том, откуда у меня этот интерес?

— Взгляните, — продолжил Латте, вручая Мейсону листок бумаги, на котором было отпечатано:

«Акции вашей компании «Силван Глэйд девелопмент» могут стоить намного больше, чем вы думаете. Лучше приглядитесь к старому дому со стороны. Вы удивитесь тому, что увидите, — если вам повезет».

Мейсон скептически отнесся к письму.

— Анонимки не стоят того, чтобы их отправляли.

— Тем не менее ваше предложение последовало по пятам за этим письмом.

Мейсон зевнул.

— Не придаете ли вы слишком большое значение письму?

— Нет.

— Должен ли я думать, что вы знакомы с активами компании?

— Достаточно знаком, чтобы принять ваше предложение.

— Это было мое первое предложение, — задумчиво произнес Латте.

— Обычно вы предлагаете больше, чем один раз?

— Нет, нет, но… ну, это довольно своеобразный способ заниматься бизнесом такого масштаба. Я… если я дам ход этому делу, мистер Мейсон, то вы мне расскажете детальнее, что у вас на уме и почему вы заинтересовались акциями.

— Зачем я это должен делать? — спросил Мейсон.

— Думаю, так будет честно.

Мейсон внимательно посмотрел в лицо Латтса, затем встал со стула, взял подписанный чек с письменного стола и направился к выходу.

— Подождите минутку… подождите! — Латте был в панике. — Что вы делаете, мистер Мейсон? Куда вы идете?

— Я посчитал, — ответил Мейсон, — что вы передумали продавать мне акции. Вы сказали: «если» вы дадите ход делу. Я думал, что сделка заключена и…

— Нет, мистер Мейсон, вы неправильно меня поняли. Я лишь хотел прояснить для себя некоторые вещи.

Мейсон стоял рядом с письменным столом. В руках он все еще держал выписанный чек.