Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 — март 1908 - [30]
Резолюция об отношении между социалистическими партиями и профессиональными союзами имеет особенно большое значение для нас, русских. Стокгольмский съезд РСДРП высказался за беспартийные союзы, встал, таким образом, на точку зрения нейтральности. Эту же точку зрения защищали всегда наши беспартийные демократы, бернштейнианцы и эсеры. Напротив, Лондонский съезд выдвинул иной принцип: сближение союзов с партией вплоть до признания союзов (при известных условиях) партийными. В Штутгарте с.-д. подсекция русской секции (социалисты каждой страны образуют самостоятельные секции на международных конгрессах) раскололась при обсуждении этого вопроса (по остальным вопросам раскола не было). Именно: Плеханов принципиально отстаивал нейтральность. Большевик Воинов отстаивал антинейтралистскую точку зрения Лондонского съезда и бельгийской резолюции (напечатанной вместе с докладом де-Брукера в материалах конгресса; доклад этот скоро появится по-русски). Кл. Цеткина справедливо заметила в своей газете «Die Gleichheit»{35}, что доводы Плеханова в защиту нейтральности были так же неудачны, как и доводы французов. И резолюция Штутгартского съезда, как справедливо отметил Каутский и как убедится всякий из внимательного ознакомления с нею, кладет конец принципиальному признанию «нейтральности». О нейтральности или беспартийности в ней нет ни слова. Напротив, необходимость тесных связей союзов с социалистической партией и упрочения этих связей признана вполне определенно.
Лондонская резолюция РСДРП о профессиональных союзах имеет теперь под собой прочный принципиальный базис в виде штутгартской резолюции. Штутгартская постановляет вообще и для всех стран необходимость прочных и тесных связей союзов с социалистической партией; лондонская указывает, что для России формой этой связи должна быть, при благоприятных к тому условиях, партийность союзов и что к этому должна быть направлена деятельность членов партии.
Заметим, что принцип нейтральности обнаружил свои вредные стороны в Штутгарте тем, что половина немецкой делегации, представители профессиональных союзов, стояла всего решительнее на оппортунистической точке зрения. Поэтому, например, в Эссене немцы были против Ван Коля (в Эссене был съезд только партии, а не профессиональных союзов), а в Штутгарте за Ван Коля. Проповедь нейтральности фактически принесла вредные плоды в Германии, сыграв на руку оппортунизму в социал-демократии. С этим фактом нельзя отныне не считаться и особенно надо считаться в России, где так многочисленны буржуазно-демократические советчики пролетариата, рекомендующие ему «нейтральность» профессионального движения.
О резолюции об эмиграции и иммиграции мы скажем всего несколько слов. В комиссии и здесь была попытка защищать узкоцеховые взгляды, провести запрещение иммиграции рабочих из отсталых стран (кули – из Китая и т. п.). Это – тот же дух аристократизма среди пролетариев некоторых «цивилизованных» стран, извлекающих известные выгоды из своего привилегированного положения и склонных поэтому забывать требования международной классовой солидарности. На самом конгрессе не нашлось защитников этой цеховой и мещанской узости. Резолюция вполне отвечает требованиям революционной социал-демократии.
Переходим к последней и едва ли не самой важной резолюции конгресса: по вопросу об антимилитаризме. Пресловутый Эрве, много нашумевший во Франции и в Европе, защищал по этому вопросу полуанархическую точку зрения, наивно предлагая «ответить» на всякую войну стачкой и восстанием. Он не понимал, с одной стороны, того, что война есть необходимый продукт капитализма, и пролетариат не может зарекаться от участия в революционной войне, ибо возможны такие войны и бывали такие войны в капиталистических обществах. Он не понимал, с другой стороны, того, что возможность «ответить» на войну зависит от характера того кризиса, который война вызывает. В зависимости от этих условий стоит выбор средств борьбы, причем эта борьба должна состоять (это – третий пункт недоразумений или недомыслия эрвеизма) не в одной замене войны миром, а в замене капитализма социализмом. Не в том суть, чтобы помешать только возникновению войны, а в том, чтобы использовать порождаемый войной кризис для ускорения свержения буржуазии. Но за всеми полуанархическими нелепостями эрвеизма таилась одна практически верная подкладка: дать толчок социализму в том смысле, чтобы не ограничиваться парламентскими только средствами борьбы, чтобы развить в массах сознание необходимости революционных приемов действия в связи с теми кризисами, которые война несет с собой неизбежно, – в том смысле, наконец, чтобы распространить в массах более живое сознание международной солидарности рабочих и лживости буржуазного патриотизма.
Резолюция Бебеля, которую предложили немцы и которая во всем существенном совпадала с резолюцией Геда, страдала именно тем недостатком, что не содержала в себе никакого указания на активные задачи пролетариата. Это давало возможность читать ортодоксальные положения Бебеля сквозь оппортунистические очки. Фольмар немедленно превратил эту возможность в действительность.
