Делла Стрит, секретарь Мейсона, распахнула дверь кабинета адвоката. Перри Мейсон сидел во вращающемся кресле за своим огромным столом, задрав на его крышку свои длинные ноги.
— А вот и я, — объявила девушка, снимая перчатки и выскальзывая: из^пальто.
Мейсон не проронил ни слова, пока она не повесила пальто в стенной шкаф и не подошла к столу.
— Делла, добродетель вознаграждена. Я же тебе говорил сегодня утром, что нам не следует забивать себе головы этим делом о разделе имущества, пусть даже оно принесет нам деньги. И всего через восемь часов после нашего разговора мы получили это!
— Дело о разделе имущества принесло бы нам десять тысяч долларов гонорара, — ледяным тоном возразила Делла. — А это?
Мейсон подмигнул.
— Приключения, от которых ты помолодеешь на десять лет!
— Большинство ваших дел каждый раз старят меня на десять лет!
Мейсон пропустил мимо ушей замечание своего секретаря.
— В этом деле нет тоскливой обыденности, он которой я того и гляди запью. Оно сверкает тайной, авантюрой, романтикой. Ну, а с другой стороны, это сплошное безумие, невозможная бессмыслица: не дело, а черт знает какая роскошь!
— Так я и поняла, когда вы позвонили, сказала она, усаживаясь на противоположном конце стола и замечая тот огонек, который появлялся в его взгляде в минуты душевного возбуждения.
Перри Мейсон, что редко бывает у профессионалов, получал удовольствие от своей работы. Скажем, врач, проработав некоторое время, приобретает опыт и знания, но зато утрачивает человеколюбие. Его пациенты перестают быть для него страдающими людьми — и становятся всего лишь носителями тех или иных симптомов, которые необходимо устранить. Адвокат, набив руку на определенных делах, превращается в механически действующего робота. Но Перри Мейсон каждый раз испытывал наслаждение, придумывая хитрые способы обойти юридические формальности. Он не только рассматривал каждое дело как захватывающее приключение, но и вникал в человеческую психологию. И с каждым разом методы Мейсона становились все более отточенными, все более опасными и совершенно неортодоксальными. Хорошо изучив своего шефа, Делла Стрит по блеску его глаз могла безошибочно сказать, что новое дело пока представляет для адвоката дразнящую загадку.
Перри внимательно смотрел на нее, и она машинально поглядела на себя его глазами. Ее стройные ноги были обуты в коричневые замшевые лодочки. Бежевый жакет сшит у хорошего портного. С лицом тоже все было в порядке, и новый оттенок губной помады шел ей. А шляпка была просто неотразима. Делла могла надеяться, что Мейсон останется доволен.
— Делла, — вздохнул он, — иногда я серьезно опасаюсь, что ты становишься меркантильной.
— Да? — не предвещающим ничего хорошего тоном протянула она. — Расскажите-ка мне об этом.
— Ты делаешься расчетливой, осторожной, консервативной. Ты предпочитаешь поставить в деле точку, а не задавать вопросы.
— Кто-то в этой конторе должен быть практичным, — уже спокойнее сказала Делла. Но нельзя ли мне узнать, по какому поводу столько шума? Бог с ним, с ужином, который мне пришлось оставить на столе наполовину не доеденным, но я все же хотела бы узнать, какого миссионера сжевали людоеды?
— Все произошло уже после того, как ты ушла из конторы. Я тоже собирался домой и набрасывал последние замечания по делу Джонсона, как вдруг позвонил один малознакомый адвокат и просил принять его племянницу. Ну, а вскоре приехала и она сама, и у нас состоялся весьма любопытный разговор.
Делла Стрит соскользнула со стола, взяла блокнот для стенографирования и придвинула себе стул. От ее непринужденных манер не осталось и следа, теперь перед адвокатом сидела деловитая секретарша.
— Имена, пожалуйста, — попросила она.
— Джеральд Шор, адвокат, имеет контору в Дебент-че-Инвестмент-Билдинг. Насколько я помню, 6н занимается весьма узкой отраслью юриспруденции, обслуживает горнорудные корпорации. Думаю, он и сам азартный игрок, а гонорары получает частично наличными, а частично акциями тех компаний, которые организует.
— Дело денежное?
— Да оставь ты свои несносные расчеты! — ухмыльнулся Мейсон. — Не сомневаюсь, что мы получим нечто большее.
— И что же?
— Он вечно гоняется за миражами. Наши сугубо реалистичнее мыслители считают это пустым делом. Только потому, что мираж лишен определенной субстанции, они не замечают, сколь увлекательна погоня за ним, и никто так не наслаждается жизнью, как поклонник миражей.
Его всегда интересует то, что от него ускользает, чего нельзя сказать о большинстве практичных людей, преследующих конкретные цели. Да, любовь к жизни — это самое ценное достояние!
— Ну, а как насчет задатка?
— Пока ничего, — признался Мейсон.
— Ясно… Имя племянницы?
— Элен Кендал.
— Возраст?
— Примерно двадцать четыре. Восхитительные фиолетовые глаза. Очень светлая шатенка. Прелестные ножки, прелестная фигура, хорошо одета. Определенно мила.
— И никаких денег. Хм. Так вы говорите, она племянница Джеральда Шора?
— Да. Послушай, я коротко изложу тебе историю их семьи.
Он потянулся за какими-то карандашными набросками и принялся диктовать. И вот уже скупо изложенные факты в хронологическом порядке заняли место в блокноте Деллы.
