Полночный покров - [38]

– Буду ждать, – сказал Лекс.

Он протянул руку главе Темной Гавани – своему новому и очень сильному союзнику. Но Фабьен прищурил глаза и повернул голову в сторону, его взгляд скользнул мимо Лекса к разбитому окну дома.

– У вас в доме есть ребенок? – В его глазах, похожих на глаза рептилии, появился мрачный блеск.

Лекс обернулся и заметил, как Мира отпрянула от окна, только мелькнула черная вуаль.

– А, эта засранка, она служила моему отцу, вернее, так он внушил себе, – небрежно бросил Лекс. – Не стоит обращать на нее внимание. Она собой ничего не представляет.

Фабьен чуть вздернул светлые брови:

– Она Подруга по Крови?

– Да. Сирота. Мой отец подобрал ее на улице несколько месяцев назад.

Фабьен издал странный звук, что-то среднее между ворчанием и кошачьим мурлыканьем.

– Какой дар она унаследовала?

Теперь Фабьен не мог скрыть овладевшее им жадное любопытство. Он не сводил взгляда с окна, словно с нетерпением ждал, что Мира вновь в нем появится.

Лекс несколько секунд рассматривал хищно-алчное лицо главы Темной Гавани, затем сказал:

– Хотите взглянуть, на что она способна?

Глаза Фабьена вспыхнули. Такого ответа Лексу было достаточно, чтобы вернуться в дом и поймать Миру в коридоре, когда она спешила скрыться в своей комнате. Он схватил ее за руку и развернул лицом к Эдгару Фабьену. Малышка захныкала от боли, но Лексу было плевать на капризы испорченной девчонки, он откинул вуаль, закрывавшую ее лицо, и приказал:

– Открой глаза! – Мира упорствовала в своем непослушании, и Лекс отвесил ей подзатыльник. – Открой глаза, Мира!

То, что девочка открыла глаза, он понял по лицу Фабьена: любопытство сменилось неподдельным изумлением; он смотрел на нее не мигая, разинув рот.

Глава Темной Гавани наконец овладел собой и улыбнулся – широкий, благоговейный оскал.

– Боже! – выдохнул он, не в силах отвести взгляд от завораживающих глаз Миры.

– Что вы там увидели? – спросил Лекс.

Фабьен ответил не сразу:

– Ну... это, вероятно, мое будущее? Моя судьба?

Лекс отдернул Миру от Фабьена, заметив непроизвольное движение главы Темной Гавани, словно он не желал отпускать девочку.

– В глазах Миры действительно отражаются события ближайшего будущего, – сказал Лекс, возвращая вуаль на место. – Она уникальный ребенок.

– Минуту назад вы говорили, что она ничего собой не представляет, – заметил Фабьен. Прищурившись, он оценивающе смерил Миру взглядом. – Что вы за нее хотите?

Лекс видел, как Мира резко повернула голову в сторону главы Темной Гавани. Но сейчас все его мысли были поглощены неожиданной сделкой.

– Два миллиона, – обыденно произнес Якут-младший, словно сумма была для него незначительной. – Два миллиона долларов, и она ваша.

– По рукам, – сказал Фабьен. – Позвоните моему секретарю и сообщите номер банковского счета. Через час деньги будут переведены.

Мира схватила Лекса за руку:

– Я не хочу никуда с ним ехать. Я не хочу без Ренаты...

– Все хорошо, детка, – замурлыкал Фабьен и провел рукой по голове девочки. – Спи. Никаких капризов. Спи крепко.

Мира обмякла, погружаясь в транс, вызванный прикосновением вампира, и начала падать. Фабьен подхватил ее на руки:

– Приятно иметь с вами дело, Алексей.

Лекс кивнул.

– Взаимно, – сказал он, следуя за главой Темной Гавани к выходу.

Стоя на крыльце, он наблюдал, как Фабьен с Мирой исчез в черном седане.

Кортеж из автомобилей сразу же тронулся с места, оставив Лекса размышлять о неожиданном повороте событий. Его отец мертв. Он свободен от каких-либо обвинений и наконец-то может взять власть в свои руки, обрести то, что принадлежит ему по праву. Скоро Эдгар Фабьен введет его в круг политической элиты, а пока он легко заработал два миллиона долларов.

Неплохо для одной ночи.

Рената повернула голову и приоткрыла один глаз – верный способ определить, прошли ли последствия ответной волны удара. Голова была пустой и тяжелой, но изнуряющая мигрень, мучившая ее последние несколько часов, отступила.

Сквозь крошечную дырочку в деревянных ставнях пробивался луч дневного света. Утро. В доме тихо. Так тихо, словно ей снится кошмарный сон. Но Рената знала: это не сон. Сергей Якут умер, убит в собственной постели. Кровавая сцена с чудовищной отчетливостью всплыла у нее перед глазами. И самое ужасное то, что Николай обвинен в убийстве и арестован.

Непонятное сожаление шевельнулось в сердце Ренаты. Сейчас, на более-менее свежую голову, оправившись от шока, вызванного убийством Якута, она вдруг подумала: не слишком ли опрометчиво она усомнилась в невиновности Николая? Не слишком ли поспешно они – и особенно Лекс – обвинили его в смерти Якута?

Подозрения, что Лекс мог быть причастен к смерти отца – Николай настаивал именно на этом, – свинцовым холодом зашевелились под ложечкой.

И бедная Мира... она слишком маленькая, чтобы находиться в доме, где столько насилия и где так опасно для нее. Может быть, сейчас самое подходящее время им обоим сбежать отсюда? Смерть Якута ее освобождала. Ее и Миру. Возможно, это шанс, который им нужен, – шанс убежать подальше от этого ужасного дома.

Господи, неужели она осмелилась думать об этом?

Рената села, надежда птицей расправляла в ней крылья.