Полночный поцелуй - [9]

Сулейман встал и, как обычно, поклонился.

— Энджи, я рад, что вы решили прийти. Присаживайтесь, пожалуйста.

Он выдвинул для меня стул рядом с худой женщиной. Кимберли улыбнулась и подняла свой бокал с шампанским, словно провозглашала в мою честь тост за то, что я все-таки решилась.

Моравия уставилась в бокал мартини так, будто пыталась прочесть в нем свою судьбу. Казалось, она не столько пьет, сколько вдыхает пары. Официантка, затянутая в черный кожаный корсет, приняла у меня заказ — коктейль «Космополитен». Обычно я пью вино, но сегодня чувствовала, что мне необходимо подбодриться чем-то покрепче.

Сулейман представил блондинку как Лилит. Она протянула мне руку. Возникло ощущение, что я пожимаю веточки в шелковом мешочке. На другую руку она нервно накрутила прядь крашеных белых волос. Если вам нравятся диккенсовские уличные несчастненькие, вы бы сочли Лилит очень привлекательной. Я мучительно придумывала, что бы ей такое сказать, как вдруг из дымной темноты материализовался мужчина и сел рядом со мной. Я посмотрела на него и покрылась мурашками. Нет, не просто мурашками. Мне показалось, что кожа пытается отслоиться с костей, чтобы оказаться поближе к нему.

Длинные светло-русые, чуть рыжеватые волосы, собранные в хвост, обрамляли лицо с изящным носом, квадратной челюстью и роскошными губами. Светло-голубые глаза словно светились в темноте. Он выглядел так, как, по моим представлениям, мог бы выглядеть французский принц XVIII века, если бы не кровосмешение. Его костюм словно только что сошел со страниц Джейн Остен — из мягкого темно-синего бархата, какой в наши дни можно увидеть только в магазине дамского белья, но на нем он смотрелся так же мужественно, как кожаный пиджак и ковбойская шляпа.

Мужчина был не просто красивым. Во время поездки школьного хора мне довелось воочию увидеть «Мону Лизу», так вот на него, как и на нее, хотелось смотреть и смотреть, пока глаза не высохнут. Его взгляд обволакивал и раздевал тебя, буквально и фигурально. Казалось, что ему уже известны все твои надежды, мечты, страхи и преступления и ничто, сказанное тобой, не сможет его удивить. Чуть приподняв утолки губ в той же едва заметной улыбке, что и Мона, он словно забавлялся, одновременно испытывая легкое нетерпение, глядя на кривлянье и фиглярство обычных людей.

Я услышала какой-то звук вроде жужжанья мухи на окне, но оказалось, что это говорит Сулейман:

— Эрик, как славно, что ты к нам присоединился. Хочу, чтобы ты познакомился с Кимберли Беннет и Энджи Маккафри. Это те самые дамы из рекламного агентства, о которых я тебе говорил. Леди, позвольте представить вам Эрика Тейлора.

Эрик Тейлор? Его следовало назвать каким-нибудь экзотическим, непроизносимым именем. Он взял меня и руку, поднес ее к губам, и я сразу же забыла, как его зовут, целиком отдавшись короткому, но блаженному сексуальному возбуждению. Он поцеловал руку и Кимберли, но на нее это, похоже, не подействовал о. Эрик сел между нами, но повернулся ко мне.

— Какое на вас красивое платье! Вы в нем отлично сюда впишетесь.

Легкий акцент, возможно, французский. Звук «р» в слове «красивый» слегка перекатывается.

— Это что, вежливый способ сказать мне, что я здесь явно не завсегдатай? — огрызнулась я. Когда я нервничаю, всегда начинаю немного наглеть.

— Нет, конечно, нет, я вас просто поддразнивал. И ничего явного тут нет. Это просто ночной клуб. Большинство посетителей не имеют никакого отношения к нашему образу жизни, они всего лишь любят одеваться в черное и тусоваться по клубам. Нет, Сулейман рассказывал мне про вас и упомянул, что вы нами просто очарованы.

— Ну что это, в самом деле! — Я негодовала особенно сильно, потому что это было правдой. — Не помню, чтобы я употребляла слово «очарована».

Эрик наклонился ко мне так, что его губы оказались в каких-то двух дюймах от моих. От него исходил насыщенный сладкий аромат, что-то такое, что я узнала, но не могла определить. Явно не одеколон, а, скорее, какой-то присущий только ему запах.

— Но ведь вы очарованы, правда, Энджи? — прошептал он голосом низким и ласкающим.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Но когда выдохнула, голова у меня закружилась, словно я выпила целых три «космо». Не открывая глаз, я потянулась к нему, на секунду забыв, кто я такая и где нахожусь, желая погрузиться в этот запах, желая поцеловать его в губы… но тут головной мозг вернулся, взяв верх над мозжечком. Я отодвинулась, открыла глаза, мысленно ущипнула себя и сделала большой глоток коктейля. Эрик тоже выпрямился и теперь видел весь стол.

— Эрик, а чем вы занимаетесь по жизни? — спросила Кимберли.

— Хм… по жизни? Интересное выражение. По жизни я просто живу. А если вы имели в виду, чем я занимаюсь ради денег, то понемногу и тем, и этим. Фондовая биржа, вложение капитала, недвижимость.

Я искала улыбку, чтобы понять, не шутит ли он, но он говорил с серьезным лицом. Я решила, что если бы он врал, то ему бы хватило ума выбрать что-нибудь одно, а не все три области одновременно.

— А я модель, — встряла вдруг Лилит.

У нее действительно наличествовали ввалившиеся Щеки, испорченная прыщами кожа и темные круги под сипами — все то, что бросается в глаза у моделей, если видеть их вблизи. Впрочем, постоянная диета из кофе, сигарет и кокаина вовсе не обязательно означала, что она зарабатывает деньги на подиуме.