Полночный поцелуй - [47]

А сейчас прошло четыре дня, а у меня по-прежнему ни малейших признаков голода. Да, меня подташнивает, но это другая тошнота, и мучает она меня только в течение дня.

— Что же со мной происходит? — громко спросила я.

История, поведанная мне Эриком, — что она подтверждает? Что он верит в вампиров? Или просто пытается убедить меня поверить в них? Я вспомнила старый фильм «Газовый свет». Я смотрела его шесть раз подряд, когда училась в колледже. Ингрид Бергман в нем была просто бесподобна. Шарль Буайе, играющий ее мужа, пытался убедить Ингрид, что она сходит с ума. Может, Эрик тоже хочет меня «осветить газом»?

Так. Попробуем разобраться во всем рационально. Во-первых, симптомы: тошнота, потеря аппетита, непереносимость света. Кроме того, возможности Эрика: невероятные скорость и сила, ясновидение, потрясающая способность самоисцеляться, непереносимость света и… как бы назвать его власть надо мной? Нечеловеческая сексуальность?

И все же ни одна из этих вещей фактом не является. Это впечатления, чувства, ощущения тела и сознания. Эрик мог наводить на меня переживания с помощью наркотиков, возможно, гипноза, создавать иллюзорный мир, в котором я смогла бы поверить в невозможное. Но сам ли он бредит или пытается заставить бредить меня, отреагировать я должна одинаково — убраться от него подальше к чертям собачьим. И все-таки именно это простое и логичное действие казалось мне совершенно немыслимым.

В отличие от меня Кимберли каждое воскресенье ходила с родителями в церковь. Она оставила на столе газету, и я машинально просмотрела ее. Приближались выборы, так что в передовице рассказывалось о том, каким образом каждый из кандидатов намерен решить проблему бездомных. Теперешний мэр собирался конфисковать у них магазинные тележки. В нормальном состоянии это бы меня так разозлило, что я забыла бы о собственных неприятностях. Я попыталась возмутиться, но ничего не получилось — меня больше волновали свои заботы. Перелистнув страницу на местные новости, я прочитала:

«Возможно, жительница Сан-Франциско стала жертвой "вампира".

Женщина, найденная мертвой в своем доме в Ричмонде, возможно, стала жертвой "вампира", говорит близкий к следствию источник. Люси Уэстон, тридцати лет, консультант рекламного агентства, найдена друзьями у себя дома в четверг вечером. Хотя результаты вскрытия еще неизвестны, источник утверждает, что, вероятнее всего, причиной смерти стала большая потеря крови. У жертвы имеется рана на шее.

"Очевидно, мы ищем психически ненормального человека, — говорит источник, — считающего себя вампиром"».

Остальное расплылось перед глазами, наполнившимися слезами. Это не химера, не иллюзия. Смерть Люси и то, как все произошло, — это факт. Но вопрос, кто это сделал, пока остается открытым. Зазвонил телефон. Я машинально взглянула на часы, висевшие над столом, пластикового кота с глазами, двигающимися из стороны в сторону. Их повесила я, а Кимберли не выкинула, чем немало меня удивила. Мистер Кот сообщал, что сейчас десять часов. Должно быть, это мама, больше никто не звонит мне в такую рань в воскресенье.

— Здравствуйте, могу я поговорить с Энджи Маккафри? — спросил незнакомый мужской голос.

— Слушаю вас.

— Мисс Маккафри, я Крис Нили из «Экзаминера». Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов о вашей коллеге, Люси Уэстон…

— Без комментариев! — крикнула я в трубку.

— Прошу вас, мисс Маккафри, я понимаю, что это для вас очень сложно…

Я бросила трубку, но телефон тут же зазвонил снова. Я надеялась, что сработает автоответчик, но он был выключен.

Через шесть звон ков я сняла трубку и заорала:

— Никаких комментариев, и не звоните мне больше!

— Энджи? Это мама.

— О Боже, мам, извини. Я думала, это кое-кто другой.

— Не вижу особой разницы. Не думаю, что кто-то заслуживает такого грубого обращения, а ты?

— Нет, — буркнула я.

— А кто именно, кстати?

— Репортер, хочет информации о клиенте. Представляешь, звонить в воскресенье утром?

— Да, но все же мне кажется, можно быть чуть более вежливой, Энджи. Я воспитывала тебя не для того, чтобы ты вот так орала на людей. Кстати, о вежливости — в прошлый четверг я тебе звонила и приглашала на сегодня в гости. Можем мы рассчитывать на удовольствие увидеть тебя за обедом?

При одной мысли о еде меня замутило, но я пообещала матери прийти.

В три часа я вышла из дома, чтобы отправиться к родителям. Я просто сняла трубку и провела день, то подремывая, то читая газету и стараясь ни о ком не беспокоиться — ни об Эрике, ни о Лесе, ни о Кимберли, ни даже о Барри Уорнере. Разумеется, ничего не вышло. Даже сны мне снились тревожные.

Мой «мини» был припаркован перед пожарным гидрантом, единственным местом, которое я нашла, вернувшись позавчера из «Зала правосудия». Мимо проехала полицейская машина, так что я кинулась к автомобильчику, впрыгнула в него и с облегчением вздохнула, увидев, как патрульные завернули за угол. Загораживание гидранта обходится в двести пятьдесят баксов, о чем я знаю из собственного опыта.

Едва выйдя из дома, я начала щуриться, перерыла сумочку в поисках солнечных очков, вспомнила, что отдала их Эрику, и протянула руку к заднему сиденью проверить, не лежит ли там бейсбольная кепка — я надеваю ее в тех редких случаях, когда совершаю пробежку. Вместо кепки моя рука наткнулась на человеческую плоть. Я завизжала во всю силу своих легких.