Полночные размышления семейного терапевта - [39]

Человек — член семьи

Последние двадцать лет я принимал по 15–25 семей в неделю. Это научило меня пониманию, быть может, похожему на то, как индейцы понимают лес или фермер — землю. Подобное понимание — большею частью невербальное — заставляло меня утверждать ценность семьи перед будущими психотерапевтами в их работе с людьми, страдающими эмоционально или физически. Конечно, мои выводы, заключения и наблюдения крайне относительны, открыты для всяческих сомнений, и я предлагаю их лишь в надежде, что они помогут вам построить вашу собственную теорию.

Есть три рода семей. Первый — это биопсихосоциальная семья, где слова «своя кровь» обладают неимоверной силой. Глядя на лица наших шестерых детей, я неизбежно вижу свое лицо и лицо жены, пятьдесят лет нашей жизни вместе, и никто не влияет на меня с такой же силой. Конечно, эта сила на одном полюсе оборачивается агонией, на другом — экстазом, но это в любом случае сила, не сравнимая с другими.

Второй род — семья психосоциальная. Сюда относятся усыновленные дети, влюбленные пары, глубоко привязанные друг к другу люди, которые вместе живут, работают, играют. Нельзя преуменьшать их значение, поскольку любовь обладает невероятной силой. Но психологический мир в нашей обычной жизни не столь требователен, как физическое состояние тела, и психологический мир любви слабее мира семьи биопсихосоциальной. Конечно, встречается смесь первого и второго — то, что я называю его, ее и их семьей. Повторный брак, психологическая семья парочки старшеклассников, многолетние взаимоотношения, в которые люди вкладывают себя, делая их все более сильными.

Третье — это социальная семья. Людей в ней связывают общие интересы и занятия, такая семья встречается в профессиональной футбольной команде или у партнеров по фигурному катанию и во всяческих группах, общинах, командах, организациях. Здесь слово семья обозначает только то, что между поколением старших и младших, опытных и новичков существуют границы или есть группа сверстников.

Я могу различить три рода генов. Культурные гены, передающиеся из поколения в поколение, обладают огромным значением, но мы замечаем их лишь тогда, когда говорим о других культурных группах — ирландцах, кавказцах, иранцах, неграх или восточных людях. Существует также психологическое наследство в каждой семье, передаваемое как семейная культура: рабочая этика, свобода выражать злость и быть близким, ее отсутствие — все это части психологического генофонда. И нетрудно заметить, что существуют социальные гены : старший член маленького общества в Новой Англии передает социальные правила и чувство ответственности младшим членам, то же самое происходит в семье из Калифорнии, где культурные правила передаются от родителя к ребенку, от друга к другу. Эти вещи настолько все пронизывают, что мы обычно их не замечаем. Они — как волны в океане, постоянное движение, не осознаваемое нами.

Диалектика здоровой семьи

Жизнь семьи, как и общественная жизнь, порождает напряжения. Как семья справляется с напряжением, как психическое напряжение становится межличностным, как оно разрешается — все это похоже на международные отношения. В самом деле, семья часто кончает тем, что создает что-то вроде Организации Объединенных Наций, где много неискренних разговоров, очень немного понимания тех силовых ходов, которые можно использовать для улучшения ситуации и почти начисто отсутствует власть, чтобы эти шаги совершить. Расширенная семья — это серия семейных коалиций: его семья и ее семья, семья его матери, семья его отца, семья ее матери, семья ее отца. Каждая коалиция влияет на образ жизни нуклеарной семьи, и способы разрешения конфликтов (культурных или психологических) передавались из поколение в поколение каждой из четырех или шестнадцати сторон.

Чтобы понять, что такое здоровая семья, надо сначала понять процесс ее роста. Рост человека заключается в полноте интеграции между интуитивным и разумным компонентами личности, в создании единого целого из этих двух столь разных компонентов. То же самое приложимо и к семье.

Легче понять рост в семье как диалектическую борьбу на нескольких уровнях. Основная диалектика — противостояние и синтез таких полюсов, как сопринадлежность и индивидуация. Ранее я упоминал о поисках пути к целостности, к взрослению человека через индивидуацию, доведенную до предела. Однако такой человек оказывается изолированным, отвергая свою потребность принадлежать. На другом полюсе находится попытка избежать тревоги посредством слияния (Сальвадор Минухин называл это «enmeshment») с другими. Человек, живущий, будучи взрослым, со своими родителями, порабощен своей сопринадлежностью и отказывается от индивидуации.

Эта полярность выражается в диалектическом парадоксе: чем больше человек идет путем индивидуации, тем он свободнее соединяется в сотрудничестве, взаимодействии и общей радости с членами своей семьи, родственниками, с коллегами и сверстниками. Когда человек свободен для перехода от слияния к индивидуации, он получает новые личностные силы и возможности. Тогда он может принадлежать, не теряя себя, своего «Я», и свободен сознательно присоединяться или отделяться.