Полночь - [43]
— Мне так совестно, что мы бросили вас на произвол судьбы, без нормального обеда, — сказала она.
— Я же говорил, что у них все в порядке. У вас точно все в порядке, безобразники? — Папа посмотрел нам в глаза. — Знаете что, забудьте все, что я наговорил. Я маленько погорячился. Кто старое помянет, тому глаз вон. Пошли, заправимся.
Уилл одолел целую тарелку, но я не смогла впихнуть в себя ни кусочка.
— Это же твоё любимое, Фиалка, — морская капуста и креветки. Почему ты ничего не ешь? — забеспокоилась мама. — Что-нибудь случилось, золотко?
— Ну… — Я заколебалась, но не смогла удержаться. — Да, случилось. Я кое-что искала на чердаке…
— Не надо! — запротестовал Уилл.
— Вам не разрешается лазить на чердак, и ты это прекрасно знаешь, — сказал папа.
— Да, но дело не в этом. Я нашла… Я нашла вещи того малыша, Уилла.
Мама и папа перестали есть. Как будто я произнесла волшебные слова и превратила их в камень. Их руки сжимали ножи и вилки, рты были раскрыты. Уилл качнулся на стуле, сморщился.
— Помолчала бы ты, Фиалка, — буркнул он.
— Нет. Мы и так слишком долго молчали. Почему нельзя об этом поговорить?
— Потому что мама расстроится. — Папа бешено швырнул вилку и ножик на тарелку.
Мама покачала головой, словно очнувшись от транса.
— Ничего, — тихо сказала она, хотя по щекам у неё покатились слезы. — Знаю, надо было давно вам рассказать. Просто было невыносимо вспоминать об этом. Все произошло по моей вине…
— Не было никакой твоей вины! Это внезапная смерть, такое случается с грудными детьми. — Папа взял маму за руку. — Ты же знаешь.
— Нельзя было спать. Надо было сидеть с ним. Он был болен…
— Небольшая простуда, только и всего. Мы оставили включённой систему связи с детской, чтобы слышать, как он хлюпает носиком, — сказал папа.
— Но когда проснулись… — Мама заплакала.
— Мы сразу поняли, что его уже нет, мы сразу это поняли, хоть я и пытался сделать ему, бедненькому, искусственное дыхание. — У папы тоже были слезы на глазах. Он посмотрел на меня и объяснил: — Нам пришлось пережить очень тяжёлое время. Мне дали отпуск, чтобы я мог прийти в себя, и в тот самый день, когда я снова вышел на службу, прямо как знак судьбы — я расследовал один несчастный случай. Молодая мать, передозировка наркотиков, остался грудной ребёнок в состоянии ломки. Мы пошли навестить ребёнка, и удивительное дело — у него были голубые глаза и густые чёрные волосики, совсем как у нашего Уильяма. Мы не могли его не взять, хоть и пришлось несколько месяцев оформлять всевозможные бумаги, и со здоровьем у малыша были проблемы. Но в конце концов он все-таки стал нашим. Я сказала:
— У нашего Уилла глаза зеленые.
— У всех младенцев поначалу голубые глаза. Потом они меняются. — Мама вытерла щеки тыльной стороной свободной руки.
— У меня-то точно изменились, — произнёс Уилл.
— Прости, что мы не рассказали тебе раньше. Мне хотелось забыть обо всем, но это неправильно, что я не рассказала тебе про нашего первого маленького Уилла.
— Я второй, — вздохнул Уилл. — Второй сорт, — прибавил он с горечью.
Мама выпустила папину руку, встала, обошла вокруг стола, положила руки Уиллу на плечи. Он хотел вырваться, но она удержала его.
— Теперь ты первый, — сказала она. — Все равно ты наш сын, что бы ни случилось. Правда?
Теперь она смотрела через стол прямо на папу.
Несколько секунд он молчал. Может быть, пытался разобраться, что он на самом деле чувствует. А может, просто был слишком смущён, чтобы сразу ответить. Но потом он вдруг кивнул головой.
— Конечно, ты наш сын.
Я стиснула руки под столом и молилась про себя — только бы Уилл чего-нибудь не ляпнул! Но он вообще ничего не произнёс. Просто кивнул и медленно вышел из комнаты.
— Пойти за ним? — спросила мама.
— Не нужно. Пусть побудет один, — сказал папа.
Мне тоже хотелось побыть одной. Я сослалась на то, что мне нужно доделать уроки, и ушла к себе. Посмотрела на потолок. Фей больше не было. Даже следа не осталось, ни крыла, ни ноги, ни клочка волос. Будто они взяли и улетели.
Я достала рукоделие, перебрала лоскутки. Сделала несколько набросков на обороте старого конверта. Потом взяла большой кусок обёрточной бумаги — для выкройки. И стала рисовать фигурки младенцев, сперва маленькие, потом перевернула бумагу и начала рисовать крупнее, смелее, и в конце концов у меня получилась выкройка новорождённого младенца в натуральную величину.
Я вырезала её и принялась искать подходящий материал для тела. Не белый, не розовый. У меня была светло-зелёная шёлковая рубашка. Идеальный оттенок для подкидыша фей.
Я работала до позднего вечера, закалывала, намётывала, кроила и шила. Я так и на смогла найти свою любимую иголку, и часть ниток куда-то подевались, но я старалась, как могла.
Мама постучалась ко мне, чтобы пожелать спокойной ночи.
— Мам, не входи. — попросила я. — Я готовлю сюрприз.
— Чудно. Я сейчас подходила к комнате Уилла, и он тоже сказал, что кое-что готовит. Странная вы парочка. Чем вы только весь день занимались? Я за вас беспокоилась.
— У нас все было хорошо, мам, честное слово. Спокойной ночи!
— Не сиди слишком долго, ладно? — крикнул папа. — Спокойной ночи, Фиалка. Спокойной ночи, Уилл.
У Солнца есть все, о чем только можно мечтать: модная одежда, телефон последней модели, собственная комната в огромном доме с садом и бассейном. Ее фотографии украшают обложки таблоидов, в общем, не жизнь, а сказка. Только какая-то невеселая… потому что отец Солнца — известная рок-звезда, а мама в прошлом фотомодель и их семейная жизнь выглядит безоблачной только на снимках в журналах.Доля живет с мамой в обычном квартале, ходит в обычную школу, и все у нее как у всех. Правда, в новой школе у нее нет друзей, и маму она видит редко — той приходится пропадать на работе, чтобы прокормить их обеих.
Эти добрые, трогательные и веселые повести познакомят вас с девочкой Трейси, ее дневником и ее надеждами. Трейси, ужасная хулиганка Трейси Бикер, живет в детском доме и надеется однажды обрести семью. В детский дом пришла писательница Кэм Лоусон. Некий журнал заказал ей статью о жизни несчастных сироток, статью, которая должна вызвать у читателя умиление и жалость. Кэм берет ужасную Трейси из детского дома, и они становятся семьей.
Сестры Холлиуэл не единственные, кто празднует Хэллоуин. Но в этом году празднование омрачается серией странных разрушений, происходящих по всему городу. В ходе своего расследования Зачарованные обнаруживают, что все эти разрушенные здания были расплавлены и являются на самом деле порталами перехода между миром живых и миром мертвых.Пайпер, Фиби и Пэйдж должны будут предохранить оставшиеся порталы от разрушения, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу. Но им придется бороться с необычным противником — с призраком.
Ну что это за имя – Красавица?! Тем более когда ты вовсе не красивая, а просто обычная, скромная, незаметная девочка. К тому же из-за странного имени над Красавицей Печенинг вечно смеются и дают ей обидные прозвища. Вот и в новой школе ее сразу стали дразнить Уродиной. Однако хуже всего не издевательства одноклассников, к этому она уже привыкла, а ссоры родителей. Папа Красавицы очень строгий и чуть что выходит из себя. И даже мама, которая обожает дочь и делает все возможное, чтобы та была счастлива, не в силах его смягчить.
Марти терпеть не может старшую сестру Мелиссу. Даже трудно сказать сразу, что в ней бесит ее больше всего – дурацкие розовые футболки со стразами, привычка командовать или способность все портить одним своим присутствием. К счастью, у Марти есть надежное убежище – собственная комната. Там всегда можно укрыться и никто не станет указывать, как себя вести или кричать из-за разбросанных вещей. Всегда, но не теперь. Мамины дела пошли в гору, и ей нужно где-то устроить швейную мастерскую. А для этого подходит именно Берлога Марти! С этого дня сестрам придется делить одну комнату на двоих.
Моя лучшая подруга Алиса посещает балетную школу и пишет письма розовой гелевой ручкой. А я в жизни не надену платье с оборками и обожаю лазить по деревьям. Как ни странно, мы с Алисой родились в один день и с тех пор неразлучны. У нас никогда не было друг от друга тайн, ни одной. Но однажды я, просто из любопытства, заглянула в её дневник… У Алисы появился Секрет! Сможем ли мы теперь остаться лучшими подругами?
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
У пятнадцатилетней Пруденс и ее сестры Грейс очень строгий папа. До того строгий, что далее в школу их не пускает. Сестры учатся дома под его неусыпным контролем. И когда папа серьезно заболел и Пруденс впервые в жизни пришлось войти в класс, она растерялась. Если бы не Рэкс, симпатичный молодой учитель рисования, девушка так и осталась бы среди сверстников белой вороной. А потом она стала замечать, что с нетерпением ждет тех десяти минут, когда Рэкс отвозит ее домой и они могут побыть вдвоем.