Полночь мира (=Пепел Сколена) - [23]
Из мебели в комнатке имелся изящный столик для еды и питья - его легко было придвинуть к широкому, годящемуся и для сна, и для любовных утех, ложу - и есть, как римские патриции, лежа. Наконец, был еще шкаф (внутри обнаружилось какое-то тряпье), местные "удобства" в виде ночного горшка и какого-то совочка, и старая, ободранная метла. Был и другой стол, заваленный свитками и пыльными фолиантами. Наугад открыв один из них, он прочитал: "Деяния божественные, как они есть, писанные Моррестом ван Вейфелем, что из земли Кетадринской". Ух ты, оказывается, он "знаток" по мифам. Надо срочно изучать, чтобы не сесть в лужу...
Надоевшие башмаки - долой, дорожную одежду - тоже. Пол укрыт толстым, теплым ковром - можно разуться. С нескрываемым наслаждением Моррест стянул сапоги, размотал пропревшие портянки - до такой простой вещи, как носки, тут не додумались. Пришлось осваивать армейскую премудрость - хорошо хоть, на галере не надо далеко ходить... А ведь тут и простыня есть, и одеяло, и подушка. Чудо после галерных удобств. Книжку в руки - и читать, разбираясь в хитросплетениях местных букв. "Си хэ аппре кои вашадх нэ, ааве хэ калаи радхимэ..." - "Сколько бы лет не прошло с тех пор, сколько бы не выпало снегов в горах..." Поначалу читать было тяжело, но постепенно он втянулся, перестав замечать что-либо вокруг.
Чтение прервал странный звук, какой-то глухой хриплый стон.
- Кто здесь? - от удивления он спросил по-русски, повторил по-сколенски, и только потом попробовал составить фразу по-алкски. Вскочил и как был, босиком подошел к письменному столу. Схватил масляную лампу и пошел на звук.
Оказывается, тут была еще комнатка, совсем маленькая, с большой выемкой в полу посередине и подвешенной на цепях исполинской, литров на сто пятьдесят, лейкой. Бочка, сбоку у нее торчит труба, а на ней насадка, как у лейки, только из тонкой дощечки с просверленными дырками. Внутри холодная вода - но в углу, отгороженная от мойки деревянной ширмой, небольшая печка, рядом с ней стопкой сложены дрова и солома - на растопку, а на печке стоят два ведра с водой. Нагреть до кипения, подняться по стремяночке - вон она, рядышком - и залить в бочку. Парочка вёдер, потом ещё парочка - и уже можно мыться, чуть качни- и вода потечет, как в душе. Хочешь горячей воды - грей ещё два. Всё предусмотрено для счастья. Даже ил и песок для мытья есть, какие-то склянки с бальзамами в углу. Есть и огромное медное корыто - аналог ванны.
До джакузи этой кустарщине далеко, но ведь здесь и такой душ - роскошь. Чаще-то просто в реке моются, если, конечно, не считают, что смывающий грязь - смывает свое счастье. "А, не так все и плохо, - подумал Моррест. - Если меня оставят в должности..."
Потом взгляд упал в дальний угол - и будущий придворный летописец чуть не выронил лампу. К вмурованному в пол и потолок столбу была привязана трогательно-беззащитная женщина лет двадцати пяти - тридцати, полностью обнаженная. Веревки впились в щиколотки и запястья. Наверняка Эленбейн оставил ее, когда вышел встречать нового хрониста. Лампа давала совсем немного света, но даже так были различимы рубцы, избороздившие спину и ягодицы. На гвозде чуть сбоку висело орудие избиения - довольно-таки измочаленная плеть. "И ты еще переживаешь, что занял чужое место, парень? - сказал себе Моррест. - Да ты его под топор подвести должен!"
- Господин Эленбейн не велел отвязывать меня до возвращения, - на всякий случай предупредила девушка.
- Теперь я тут господин, - храбро ответил Моррест, не прибавляя, что господин он тут, возможно, только на ночь. - А этот твой Эленбейн завтра крупно огребет.
Она попыталась оглянуться, но была привязана слишком прочно. Где лежит нож, Моррест не знал, но узлы были не очень изобретательными - видимо, Эленбейн ничем, кроме бумагомарательства и садизма, не занимался. Довольно скоро он освободил руки, а потом и ноги девушки. Пошатываясь на затекших ногах, она выпрямилась, повернула заплаканное лицо. Живое свидетельство унижения и позора - нет, не одной ее - целого народа. Точнее, вдруг подумал Моррест, его мужчин. Ведь если женщин народа угоняют в рабство, насилуют и бьют плетью, других виновных тут нет...
- Ну, давай знакомиться, - растерянно произнес Моррест. Как обращаться с рабынями, он понятия не имел. Может, сделать то, что кажется очевидным - сполоснуть исхлестанную спину и уложить спать зареванную девчонку - почему-то он чувствовал себя перед ней виноватым. Может, в каждом из нас, загнанный в подполье, оплеванный и осмеянный, но все-таки жив советский человек, которому семьдесят лет внушали, что рабство - это плохо, а бить женщину - тоже непорядок. Ну, и еще подобные причуды, например, такая, что рабыню можно сажать за один стол с собой, а не кидать объедки на пол, как собаке.
Именно это, наверное, и подумала Олтана. Но вышколили ее на славу. Мгновенно овладела собой и произнесла:
- Если вам это интересно...
- А зачем я еще спрашиваю? - Моррест почувствовал легкое раздражение. В конце концов, где благодарность за спасение?
- Люди меня зовут Олтана, - произнесла девушка. - Олтана вана Олберт.
Прошлое — прошло. Обрушилось сгоревшими перекрытями, расстреляно картечью в упор, стерто с лица земли и осквернено фанатиками новых богов. Исчезло вместе со странами и народами. Но стоит случайно его потревожить — и оно напомнит, как сражались те, кто не могли победить, как умирали не отрекшиеся от своих богов. Как любили те, чья любовь поднялась над смертью и ненавистью.
Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы.
Расставшись с Мелиной (повесть «Когда камни кричат»), Рокетт отправился служить Темесе на юг, на материк Аркот. Он еще не знал, что его ждет: подлая, необъявленная война, враг, которому сочувствуешь и желаешь победы. И победы, которые никому не делают чести, потому что они не одержаны, а украдены.
Когда все, во что верили твои предки, ради чего шли на смерть и муки, стало прахом, остается Память. Память о вере предков, пролитой крови, любви и ненависти, о преданности и предательстве. Она — все, что от них осталось. Но и ее безжалостно топчут победители, уничтожая последних помнящих. Так зачем противиться неизбежному, теряя счет могилам близких, каждодневно рискуя жизнью и все равно постепенно забывая? Не лучше ли сдаться и «принять реалии»? Но даже крохи сохраненного Знания однажды станут последней надеждой Мира.
В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
Как вы поступите, если будете знать, что случится завтра? А если узнаете свое будущее на месяц? Или на год? Если предначертано нечто пугающее и ужасное… Только точной даты нет… А каково это — знать, что всем ваших близким грозит неминуемая гибель? Может, они и выживут, но их существование станет таким тяжким, что они будут искренне завидовать мертвым… Кто сможет спасти вас от судьбы более горькой и мучительной, чем смерть? Кто сможет изменить себя так, что изменит целый Мир?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он очнулся по ту сторону арки среди тысяч людей, не помня своего имени. Единственное, что сообщили — на следующий этап пройдет только половина. Остальные — умрут. И кто же станет покровителем безымянного человека, что волею судьбы скоро обретет новое имя?
Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии… на смену идеалам дружбы пришли алчность, паранойя, война. В итоге мир был уничтожен огнём бесчисленных мегазаклинаний и цивилизация, какой её знали раньше, перестала существовать. Но город Хуффингтон выстоял. Мир раскололся, но зловещие, пропитанные радиацией башни «Ядра» остались стоять. Ранее — центр научных исследований военного времени, ныне — потрепанный временем дремлющий город, полный отравленных тайн и опасных сокровищ. Неуверенная в себе кобыла-единорог, обременённая чувством вины, оказывается втянута в паутину интриг Хуффингтона.