Полная история Руси - [2]
Точно такое же значение получил на юге Киев, принадлежавший другому славянскому племени, полянам (предкам, кажется, нынешних великороссиян).
В 859 году какая-то ватага норманнов, называвшихся у нас варягами, приплыла по Варяжскому морю в устье Невы, рассыпалась по сторонам и обложила данью встреченные ею племена, славянские и финские.
Но владычество норманнов продолжалось не долго: племена вскоре восстали, одно за другим, потому ли, что были выведены из терпения насилием пришельцев, или потому, что увидели возможность легко справиться с ними и не захотели нести напрасных убытков.
Как бы то ни было, хозяева прогнали незваных гостей туда, откуда они приходили, «за море», и начали по-прежнему «владеть сами о себе», но вскоре перессорились между собою, «встал род на род», полилась кровь, и усобице не видать было конца, а норманны, с часу на час, могли воротиться с новыми, еще большими силами, отмстить жестоко за полученное оскорбление и наложить иго тяжелее прежнего!
Тогда, среди общей смуты, пришла в голову кому-то из воевавших благая мысль, чтобы прекратить кровопролитие: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву».
Совет пришелся по душе. Но где искать князя столь сильного, чтобы он мог дома держать свое имя грозно, а в нужном случае защитить мирные племена от внешних врагов?
Здравый смысл, народный толк, указал им норманнов, которые господствовали по всему взморью, ближнему и дальнему, ходили беспрестанно на все четыре стороны, селились везде, где пригревало солнце, и готовы были служить кому угодно, лишь было бы из чего, — норманнов, о которых грозная слава распространялась всюду.
Словене, с подчиненными им, более или менее, кривичами, чудью, весью и мерею, пошли «за море», к одному норманнскому племени, по какой-то причине им более знакомому, которое жило, кажется, в углу Варяжского моря, в соседстве и совокупности с родственными нам племенами, и «называлось Русью, как другие племена назывались Свеями, Англянами, Готами и Мурманами».
«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: придите княжить и володеть нами», сказали им послы без всяких околичностей и условий. Вещие слова, определившие дальнейший ход нашей Истории.
Нашлись охотники согласиться на вызов: три брата, князья Рюрик, Синеус и Трувор. Они поднялись со всем своим племенем, «пояша по собе всю Русь», и пришли к нам в 862 году.
Великий князь Рюрик с братьями. 862–879
Старший из братьев, Рюрик, сел в Ладоге, откуда, при истоке Невы, всегда удобнее было встретить норманнов, которые обыкновенно приставали к этой гавани, известной у них под именем Альдейгоборга, Синеус поселился у веси на Белоозере, а Трувор в Изборске у кривичей.
Через два года меньшие братья умерли: старший, Рюрик, унаследовал их волости и переселился со своей дружиной в Новгород, главный город словен, уже сильный, богатый торговлей, владевший обширной волостью и имевший свои гражданские учреждения, — «и прозвались Новогородцы от них (от пришедшей руси), Русскою землею, а прежде были Словене».
Двое из спутников Рюрика, Аскольд и Дир, не князья и не бояре, выпросились у него с родом своим в Константинополь, намереваясь, без сомнения, служить в числе императорских телохранителей или секироносцев.
Отпущенные, они не попали, однако же, куда собирались: пронесясь в легких ладьях по Днепру мимо Смоленска и Любеча, показавшихся им слишком крепкими, они остановились под крутой горой, на которой, в сени тополей и черешен, виднелся городок…
Осмотревшись и порасспрашивав, они узнали, что городок называется Киевом, что строители его, три брата, Кий, Щек и Хорив, с сестрою Лыбедью, умерли, а жители платят дань родам их, хозарам.
Искателям приключений понравилось место при широкой реке, текущей прямо в любезное для них море, на перепутье с Севера, из родины, в Грецию — так тепло здесь и привольно, всего растет, кажется, вдоволь. А жители смирны, воинов нет, городок не крепок. Не остаться ли здесь?
Подумано, сделано. Аскольд и Дир остались, а поляне, самое тихое из племен славянских, приняли их к себе без прекословия.
Разнеслась молва об удаче и выгодном поселении. Из Новгорода вскоре прибыло к ним несколько мужей, ушедших от Рюрика. После могли останавливаться у них проезжие земляки, а другие приплыть даже нарочно. Число товарищей увеличивалось беспрестанно: они утвердились и начали владеть Полянской землей, как владели их единоплеменники на Севере, и, подобно им, воевать с соседями. Они вздумали идти на Константинополь, о котором на их родине рассказывались чудеса. Миклагард, Миклагард, великий город! Чего там нет! Какие сокровища везде собраны! Сколько золота и серебра, паволок! Что за вина, что за яства! А защита плохая. Греческие воины изнежены до того, что имя их у родственных варангов употребляется в насмешку.
Славяне принялись строить лодки, которые выдалбливались из цельного дерева и потому назывались у греков однодеревками, а после у казаков душегубками. И через два года пустилось по Днепру сборное ополчение из двухсот судов… Вот открылось раздольное море, и вдали показался перед ними желанный Константинополь.
«Убийца» с подзаголовком «анекдот» впервые напечатан в «Московском вестнике» за 1827 г., ч. V, № XX, с. 374–381; «Возмездие» — там же, ч. VI, № XXIV, с. 404–407 со следующим предисловием: «(Приношу усердную благодарность А. З. Зиу, рассказавшему мне сие происшествие. В предлагаемом описании я удержал почти все слова его. — В истине можно поручиться.При сем случае я не могу не отнестись с просьбою к моим читателям: в Русском царстве, на пространстве 350 т. кв. миль, между 50 м. жителей, случается много любопытного и достопримечательного — не благоугодно ли будет особам, знающим что-либо в таком роде, доставлять известия ко мне, и я буду печатать оные в журнале, с переменами или без перемен, смотря по тому, как того пожелают гг-да доставляющие.) М.
Михаил Петрович Погодин (1800–1875) — историк, литератор, издатель журналов «Московский вестник» (1827–1830), «Московский наблюдатель» (1835–1837; совместно с рядом литераторов), «Москвитянин» (1841–1856). Во второй половине 1820-х годов был близок к Пушкину.
В «Адели» присутствуют автобиографические мотивы, прототипом героини послужила княжна Александра Ивановна Трубецкая, домашним учителем которой был Погодин; в образе Дмитрия соединены черты самого Погодина и его рано умершего друга, лидера московских любомудров, поэта Д. В. Веневитинова, как и Погодин, влюбленного в Трубецкую.
Повесть была впервые напечатана в альманахе «Урания» за 1826 г. Написана в Знаменском летом 1825 г. После событий 14 декабря Погодин опасался, что этой повестью он навлёк на себя подозрения властей. В 1834 г. Белинский писал, что повесть «Нищий» замечательна «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94).
Исторический эпизод, положенный в основу трагедии, подробно описан в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, к которой восходит множество исторически достоверных деталей, использованных Погодиным. Опирался Погодин и на летописи. Основные вымышленные события и лица указаны им самим в предисловии. Кроме того, участие в вымышленной фабуле приписано некоторым историческим фигурам (Упадышу, Овину и др.); события, происходившие в разное время на протяжении 1470-х годов, изображены как одновременные.Сам Погодин так характеризовал свою трагедию в письме к Шевыреву: «У меня нет ни любви, ни насильственной смерти, ни трех единств.
Впервые напечатано в «Московском вестнике», 1829, ч. II, с. 1–71, за подписью «М. П.». Отдельным изданием — М., 1829.Эпизод гадания на «шарах» (глобусах) был рассказан Погодину Д. М. Перевощиковым (1788–1880), математиком и астрономом, профессором Московского университета.В дневнике Погодина от 9 декабря 1828 г. имеется запись: «К Пушкину. Прочел „Немочь“. Хвалит очень, много драматического и проч.» (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, т. 2, с. 17).В Петербурге устраивали публичные чтения повести и сообщали оттуда Погодину: «Здесь все: и профаны, и люди мыслящие — превозносят ее, потому что находят в ней пищу» (II, 297).Белинский писал в 1835 г., что «Черная немочь» «есть повесть совершенно народная и поэтически нравоописательная», что в ней представлена «полная картина одной из главных сторон русской жизни, с ее положительным и ее исключениями» (Белинский В. Г.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».