Полководцы Великой Победы - [139]

Избранный курс оказался верен, о чем свидетельствовали успехи речных кораблей. Так, ночью 3 августа к селу Гребни, где противник, готовясь форсировать Днепр, сосредоточил немалые силы и переправочные средства, приблизились монитор «Левачев», два бронекатера и плавбаза. Их орудийно-пулеметный огонь был внезапным и эффективным. Противник, охваченный паникой, метался в свете пожаров и прожекторов; тем временем подошла советская пехота и внезапной атакой завершила разгром. Более 600 убитых солдат и офицеров противника, разбитые автомашины, понтоны, мотоциклы и сорванная переправа — вот итог ночного боя.

Достиг также цели и дерзкий десант в тыл врага под Мурманском, в районе губы Западная Лица. Он предотвратил захват важнейшего порта гитлеровцами и позволил советским войскам закрепиться на подготовленных рубежах. А ведь в составе десанта числом в 2000 человек не было специально обученных подразделений морской пехоты, да и организация проходила в столь сжатые сроки, что все приказы и указания отдавались только устно.

К сожалению, отдельные тактические и даже оперативно-тактические успехи не могли изменить общую обстановку. Противник овладел Ригой и завязал бои за Таллин. Взять город с ходу не удалось: моряки, пехотинцы и ополченцы, опираясь на три созданных в короткие сроки оборонительных рубежа, стойко отразили все атаки.

Гитлеровское командование было вынуждено стянуть сюда войска с других участков, отвлекая их от главной цели — Ленинграда. Завершив планомерную подготовку, 19 августа противник вновь пошел на штурм. И снова неудача, во многом благодаря огню мощных орудий крейсера «Киров», двух лидеров, 9 эсминцев, а также бронепоездов. Гитлеровцы понесли тяжелые потери, но и возможности обороны иссякали.

Адмирал И. С. Исаков, представлявший флот при штабе северо-западного направления, распорядился продумать отвод флота еще 12 августа. Командующий направлением К. Е. Ворошилов, узнав о подготовке, предупредил, что об этом не может быть и речи.

Требовалась изрядная смелость, чтобы в предвидении худшего варианта развития событий все же начать вывоз материальных средств мелкими конвоями и на одиночных судах. Разумеется, втайне как от противника, так и от органов НКВД, иначе обвинение в пораженчестве и паникерстве последовало бы неизбежно. Удалось почти полностью вывезти арсенал, немалую часть запасов технического имущества — его хватило на целых два года ремонтных работ, — эвакуировать почти 9 тысяч раненых, 17 тысяч женщин и детей.

Все это время адмирал Кузнецов пытался убедить Верховного главнокомандующего в необходимости эвакуации и в конце концов добился успеха.

«А что, корабли еще в Таллине?» — спросил Сталин маршала Шапошникова, сменившего Г. К. Жукова на посту начальника Генерального штаба. Разумеется, приказ был отдан тут же, 27 августа в 11.00, а 29-го в 16.30 корабли уже прибыли в Кронштадт. Увы, далеко не все.

Удары авиации, а главное, мины отправили на дно более 100 судов и боевых кораблей, унесли почти 12 тысяч человеческих жизней. Потери огромные, но можно ли было избежать их в тех конкретных оперативно-тактических условиях? Если и да, то лишь частично, ибо главным фактором потерь являлось упущенное время.

Иногда, сосредоточивая внимание лишь на цифрах потерь, Таллинский переход сравнивают с разгромом русского флота при Цусиме, вызывая в подсознании горькое слово «поражение». Но Таллинский переход при всех его издержках поражением не был! Тогда, в мае 1905 года, 2-я русская Тихоокеанская эскадра перестала существовать, так и не достигнув цели долгого, тяжелого похода. В августе же 1941 года удалось спасти и ядро Балтийского флота, и достичь цели спонтанно подготовленной операции.

Для самого же адмирала Кузнецова Таллинский переход стал тяжелым воспоминанием на всю жизнь. Вновь и вновь возвращался он к тем дням, анализировал события и решения, размышлял...

Урок, полученный дорогой ценой, не будет забыт и пригодится в дальнейшем. Но и тогда флот в долгу не остался, ибо еще 8 августа по инициативе наркома ВМФ морские бомбардировщики с острова Эзель взяли курс на Берлин. Это был первый налет советской авиации на столицу рейха, а всего их в тот период произвели 10, причем подготовку каждого адмирал Кузнецов контролировал лично. Последние налеты состоялись 5 сентября, после чего наступление гитлеровских войск сделало их невозможными.

В это время Н. Г. Кузнецов находился в Ленинграде, куда прибыл в составе правительственной комиссии для подготовки города к обороне. Он видел линкор «Октябрьская революция» — с носовой частью, разрушенной попаданием авиабомбы, тот стоял у стенки Балтийского завода и вел огонь по наседавшему противнику. Линкор «Марат» пострадал еще больше, но даже в таком состоянии эти корабли представляли собой грозную силу благодаря мощной артиллерии и средствам ПВО.

Помимо организации сил флота в обороне города адмирал Кузнецов имел еще одну, лично Сталиным поставленную задачу: заминировать корабли, чтобы взорвать их при угрозе захвата противником. Тяжело, но необходимо...

Обстановка между тем осложнялась. Внезапно в кабинете адмирала раздался телефонный звонок, и взволнованный женский голос сообщил, что немцы в районе Ивановских порогов вышли к Неве. Для проверки сообщения выслали катера, их обстреляли. Информация подтвердилась.