Полководцы Великой Отечественной - [4]

— Намек понял, — улыбнулся Тимошенко и нажал на столе кнопку. Вошел адъютант. — Чаю нам и закусить!

— Может быть, введешь новорожденного начальника Генштаба и своего заместителя в курс дела? — спросил Жуков.

— Пока езжай в Киев, передай военный округ своему заместителю и поскорее в Москву. Вместо тебя в Киев едет генерал-полковник Кирпонос.

Тимошенко пригласил Жукова в соседнюю комнату, где на столе уже стояли стаканы с горячим чаем.

Лист перекидного календаря на 21 июня 1941 года исписан вдоль, наискось и поперек карандашом и чернилами.

Звонки из Кремля, из кабинета наркома обороны, из военных округов по важным и срочным делам. Чтобы не забыть, начальник Генерального штаба тут же делал пометки: «Коневу ускорить выдвижение войск за Днепр». «Сообщил Павлов — немцы сосредоточили артиллерию против Бреста». «Передал Кирпонос — к границе подходят немецкие танки». «Моему заму Ватутину: срочно отозвать всех работников Генштаба из войск, прекратить учения». «Перебежчиков — немецких солдат, в Москву». Здесь же ровным почерком строка: «Обещал в выходной поехать с детьми в Стрелковку».

В кабинет вошел молодой генерал. Подойдя к столу Жукова, он доложил четко и коротко:

— По вашему приказанию все работники моего отдела с войсковых учений отозваны.

— Всем находиться на своих рабочих местах. Пока свободны! — сказал Жуков.

И тут же опять телефонный звонок. Докладывал начальник штаба Западного Особого военного округа.

— Сосредоточение немецких войск у границы закончено. Противник на ряде участков границы начал разборку проволочных и минных заграждений, поставленных ранее.

На некоторые сообщения, явно доказывающие, что вот-вот немецкие войска перейдут нашу границу, Георгий Константинович не мог ответить определенно, как этого требовала обстановка: «Привести войска в боевую готовность!» С Германией у СССР договор о ненападении.

Георгий Константинович посмотрел на часы. Уже десять вечера. Решил позвонить на квартиру, чтобы не ждали. Он всегда выбирал минуту, чтобы позвонить домой и пожелать всем «спокойной ночи». На этот раз не мог произнести этих слов.

Еще не положил трубку городского телефона, как громко затрещал специальный аппарат, по которому можно вести секретные переговоры с командованием военных округов.

Докладывал начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев:

— К пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель. Утверждает, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления. Он сообщил, что наступление начнется рано утром 22 июня.

— Усильте разведку, потребуйте постоянной информации с границы.

Жуков доложил об этом Тимошенко и позвонил Генеральному секретарю ЦК ВКП(б). Тот выслушал и, как всегда, спокойно сказал: «Приезжайте с наркомом в Кремль».

Была глубокая ночь. Сталин был в кабинете один. Он ходил возле стола, курил трубку. На усталом лице озабоченность, но внешне спокоен.

— А не подбросили немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он, обращаясь к маршалу Тимошенко.

Нарком ответил, что сообщения перебежчика не вызывают сомнения.

Вошли в кабинет члены Политбюро.

Несколько секунд стояла тишина.

— Надо немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — первым заговорил Маршал Советского Союза Тимошенко.

— Читайте! — указал Сталин на папку в руке начальника Генерального штаба.

В директиве приказывалось привести в течение ночи на 22 июня войска приграничных округов в боевую готовность, рассредоточить авиацию и тщательно замаскировать, однако еще раз было подчеркнуто, что «задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».

Передача директивы в округа была закончена в 00 часов 30 минут 22 июня. Но сделать что-либо существенное войска округов уже не могли.

На рассвете позвонил со своего командного пункта из Тернополя генерал Кирпонос и доложил о том, что переплыл речку еще один перебежчик, который сообщил, что ровно, в 4 часа утра немецкие войска перейдут в наступление.

Нарком доложил об этому Сталину.

— Передана директива округам? — послышалось в телефонной трубке.

— Да, передана.

…Уже белел рассвет. Москва спала. Жуков раскрыл окно. Не выпуская телефонной трубки, он едва успевал принимать тревожные доклады.

Позвонил по телефону «ВЧ» командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский, сообщил, что посты воздушного наблюдения передали о подходе со стороны моря большого количества неопознанных самолетов; начальники штабов Западного и Киевского военных округов докладывали о бомбежке городов Белоруссии и Украины. Командующий Прибалтийским военным округом передал, что вражеская авиация бомбит Каунас, Вильнюс и другие города.

— Ну, что? — спросил Жуков наркома Тимошенко.

— Звони в Кремль! — приказал маршал.

Жуков набрал номер. Услышал голос Сталина. Четко доложив о начавшихся налетах авиации противника, начальник Генерального штаба спросил разрешения приказать войскам военных округов приступить к ответным действиям. В трубке молчание.

— Вы меня поняли? — спросил Жуков.