Полководцы Великой Отечественной - [38]

Малолитражный «опель», на котором Малиновский отправился в путь, был далеко не новым, и до Мадрида он добрался лишь к рассвету. Горев выглядел утомленным. В то время как раз шли бои под Лас Росасом и Махадаондой, где отбивались яростные атаки фашистов. Расточать любезности комбригу было явно некогда. Сухим военным языком он предложил Малиновскому направиться в район Галапагар и там найти генерала Купера — им был советский доброволец Г. И. Кулик.

— Будете на фронте уже не полковником Малиновским, а колонелем Малино, — закончил разговор В. Е. Горев.

Под этим псевдонимом и находился Родион Яковлевич в рядах республиканской армии с января 37-го по май 38-го года.

Что больше всего он запомнил, сражаясь под знаменем Испанской республики? Конечно же, людей, с кем свела судьба. Замечательные патриоты, интернационалисты. Командир 12-й интернациональной бригады генерал Лукач — он же Матэ Залка, венгерский революционер, писатель, активный участник Октябрьской революции и командир Красной Армии, грудь которого украшал орден Красного Знамени. С первой же встречи этот незаурядный человек расположил к себе, Малиновскому казалось, что знает он его хорошо и давно.

— Помогайте, помогайте, полковник Малино, — говорил генерал Лукач. — Фашисты снова атакуют Мадрид, теперь здесь, на нашем направлении.

В гражданском костюме Малиновский и появился в республиканских траншеях. У передовой, укрывшись от вражеского пулеметного огня под неказистым мостиком, он встретился с оказавшимся тут же другим легендарно храбрым солдатом, знаменитым генералом К. Сверчевским, который под псевдонимом генерал Вальтер в то время командовал 14-й интернациональной бригадой. Как раз эти две бригады — 12-я и 14-я — нанесли тогда контрудар по флангу и тылу наступавшей на Мадрид фашистской группировки. Он был эффективным. И хотя республиканцам не удалось полностью разгромить мятежников — такая задача была просто непосильной, однако вторая решительная операция фашистов против Мадрида оказалась сорванной.

Еще не забыть Малиновскому народного героя Испании Энрике Листера — командира одной из первых дивизий Народной армии. Шла Харамская операция, и Малиновский был назначен к Листеру советником. Его предупреждал кто-то: мол, не сработаешься. За Листером укрепилась репутация командира храброго, тактически грамотного, но не терпящего постороннего вмешательства, а тем более опеки. Листер немного владел русским языком, побывал до этого в Советском Союзе, где работал бригадиром забойщиков на строительстве Московского метрополитена, и посылал к чертовой матери всех, кто под горячую руку совался с неразумными советами.

В пастушеский домик, в котором размещался командный пункт дивизии, угодило несколько снарядов — засуетились санитары, забелели бинты. Начался пулеметный обстрел. Листер в этой напряженной ситуации вдруг предложил колонелю Малино прогуляться. Они прохаживались от домика до дворовой изгороди и обратно. У генерала вид человека, совершающего послеобеденный моцион. Пришлось Малиновскому показать, что посвистывающие пули и его беспокоят не более, чем мухи: он понял, что Листер устраивает ему своеобразный экзамен, — и будто невзначай тронул рваный след пули на рукаве.

— Колонель Малино! — с улыбкой воскликнул Лестер. — Мы еще не отметили нашу встречу. И подозвал адъютанта…

Да, к удивлению многих Малиновский с Листером сработался очень хорошо. Дивизия Листера ожесточенно дралась за господствующую высоту. Она переходила то к мятежникам, то к республиканцам из рук в руки. Малиновский хорошо помнил, с каким волнением наблюдал Листер со своего КП у Каса Сола за контратакой 66-й бригады — последнего его резерва. На командном пункте Листера появился молоденький советский капитан — инструктор при командире бригады. Он был ранен, но лицо его сияло, когда он докладывал об успешной атаке бригады… «Жаль, не запомнилась фамилия этого капитана, — подумал теперь Малиновский. — Похож парень на моего адъютанта. Многие наши офицеры остались в памяти. Они были героями на испанской земле, и в нынешнюю Великую Отечественную войну многие из них сражаются геройски».

Да… Испания, Испания. Сколько патриотов сложили свои головы за тебя, за твою свободу, которую так и не удалось отстоять.

Но сколько еще предстояло пережить печальных потерь друзей, товарищей, наших бойцов уже в эту войну с гитлеровским фашизмом! Тяжелые, невосполнимые жертвы… Война есть война. Она еще не окончена, хотя и гонят наши войска врага с родной земли. Но потери неизбежны. И его, командующего фронтом, теперь забота, чтобы их было меньше.

Одной из причин поражения республиканской Испании было именно то, что ей не хватало до конца преданного революции хорошего высшего командования. Оно состояло в основном из генералов старой королевской армии, чья пассивность нередко граничила с предательством. С горечью сейчас вспоминались эти «вожди». Малиновский и другие советские военные советники ставили их в известность о подготовке операций лишь накануне, чтобы франкисты раньше времени не прознали об их проведении. Но война рождает больше героев — это непреложная истина, в которой он убедился. В битвах за Мадрид выдвинулась целая плеяда преданных народу офицеров. «Когда-нибудь я обязательно напишу об Испании, о гневных ее вихрях, — подумал Малиновский. — Вот кончится война и напишу…» (Он потом напишет волнующие воспоминания этого периода своей жизни под названием «Гневные вихри Испании»).