Полководцы Петра I - [27]

Поле битвы при Наппо, лежащее верстах в трех от Стуркюру, Армфельт нашел идеальным для оборонительного боя. Шведы построились в «классические» две линии, имея в центре пехоту, а на флангах — кавалерию.

План русского командующего был прост на бумаге, но сложен в выполнении. Князь не собирался атаковать позиции шведов в лоб, что неминуемо могло привести к поражению. Однако враг должен был быть при этом уверен в том, что русские атакуют именно в лоб. Поэтому на виду у шведов, у хутора Куйвила, встали четыре драгунских полка Чекина и санный обоз. Главные же силы выступали в поход ночью, с целью скрытного совершения марша и выхода по лесам к левому флангу неприятеля — туда, где их не ждали. Князь захотел сделать бой маневренным, чтобы лучше использовать свое численное превосходство.

Наконец утром 19 февраля русские колонны неожиданно вышли на поле у северо-восточной окраины Наппо. Для каролинцев, гревшихся трое суток на поле боя у костров, появление неприятеля со стороны непроходимого для армии леса было полной неожиданностью. Тем не менее присутствие духа они не потеряли. А когда главный поставщик армии купец Фризиус объявил, что после победы над русскими за свой счет выплатит офицерам месячное жалованье, а солдатам — сумму ежемесячного винного довольствия, все как один, бряцая по старой традиции оружием, с воодушевлением выразили готовность стоять, сколько потребуется.

Объехав позиции, Армфельт призвал своих подчиненных к жертвенному подвигу за Бога, Короля и Отчизну. По свидетельству очевидцев, генерал видел душераздирающие сцены: солдаты клялись умереть, не отступить, молились, стоя на коленях, со слезами на глазах. Армфельт, полагая, что в его положении наступление — лучший вид обороны, предупредил атаку русских и в лучших традициях шведской агрессивной тактики решительно атаковал первым, намереваясь силами своего правого фланга и центра смять левый фланг русских.

Сражение начала шведская артиллерия, равномерно, по два орудия, расставленная по всей линии. Произведя всего восемь залпов, она замолчала, чтобы не поразить своих. Русские орудия, более рационально расставленные на флангах, открыли ответный огонь. Шведы, прикрываясь дымом от подожженного хутора и непрекращающейся метелью, как это было под Нарвой тринадцатью годами раньше, увязая в метровой глубины снегу, медленно двинулись в атаку.

Приблизившись к противнику вплотную, сине-желтые шеренги, останавливаясь для стрельбы и перезаряжая ружья, дали четыре залпа. По свидетельству видавшего виды русского командующего, «такого скорого и тяжкого огня на мою особу никогда не было…» Сблизившись с неприятелем на 25 метров, каролинцы сдвоили ряд и дали еще два залпа, прошли еще 10 метров, дали два последних залпа практически в упор и пошли в штыки.

При Нарве и Головчине русские пехотинцы такого огня не выдерживали и бежали. Но в аналогичных условиях пехота и артиллерия Голицына продемонстрировали потрясающую выдержку и открыла дружный, убийственный, ураганный ответный огонь с расстояния, с которого фузилеры хорошо различали черты лиц врагов, появившихся перед ними из порохового дыма и метельной пелены. Русская артиллерия, работая с большой интенсивностью, буквально рвала на части шведскую пехоту. Всего за время баталии она произвела около 750 выстрелов, в том числе 320 картечью, в 12 раз превысив суммарный залп шведских пушек, успевших израсходовать всего лишь 68 зарядов.

Шведы, несмотря на огромные потери, все-таки сумели сойтись с русскими врукопашную и в жестоком штыковом бою расстроить и потеснить Троицкий, Московский и Архангелогородский полки. Но Голицын вовремя выправил положение, бросив в прорыв батальон гренадер и драгунский полк.

Страшная резня на штыках продолжалась почти полчаса!

«Противники бились жутко и молча, крики и ругань в бою в обеих воюющих армиях были запрещены под страхом «лишения живота» на месте»

Слышались лишь стоны умирающих, треск дерева и лязг железа… Уже шесть из десяти русских орудий были захвачены шведами, линии Голицына гнулись, однако не ломались. Почти чувствуя себя победителем, шведский командующий приказал в третий раз атаковать левый фланг русских, собираясь бросить в решающую атаку кавалерию. Дважды имевший реальную возможность послать войска в контратаку Голицын, не обращая внимания на нетерпеливые возгласы соратников и штабных, с поистине ледяным хладнокровием выжидал, когда чужие и свои войска вытопчут снег настолько, чтобы по нему можно было пустить конницу.

Наконец, около 14.20, в бой вступила спешенная русская драгунская бригада Ченцова, до поры скрывавшаяся в лесах за пехотными линиями. Оказавшись в полукольце, шведская кавалерия, не пытаясь сопротивляться, покинула позиции и бежала, бросив пехотинцев и редут на волю русских, причем командир подал подчиненным дурной пример, ускакав первым. Потом пошла в контратаку и русская пехота. От внезапного удара с фронта и тыла шведско-финские шеренги быстро сломались, утратили управление, боевой дух и, наконец, стали медленно отступать. Возможно, они бы побежали, но бежать по этим снегам было просто невозможно. Менее чем через два часа после начала битвы все было кончено.