Полковник советской разведки - [48]

Роль сотрудника западной спецслужбы сыграл нелегал, который провел за границей около двух десятков лет и только что вернулся на родину. В ходе встречи с Черепковым «иностранный разведчик» вручил начинающему шпиону солидную сумму советских денег за предоставленную им ценную информацию, а также инструкцию об условиях конспиративной связи. Черепков в свою очередь передал «иностранцу» некоторые из похищенных документов. Тут-то его и можно было брать с поличным тепленького. Однако контрразведка хотела знать, какие документы ему еще удалось похитить, и где он их спрятал. За объектом разработка пошла наружка.

Если вы хотите проверить, не следят ли за вами, то отправляйтесь в сельскую местность, а то и просто на природу. Именно так и поступил Петр. Он поехал не домой, а на дачу. Такое его поведение было внешне оправданным: стоял субботний вечер. На безлюдных сельских улицах он моментально обнаружил за собой «хвост» и понял, что влип, но мысль о капитуляции не пришла ему на ум. Он решил бороться до конца. Вошел в свой загородный домик, быстро затопил печь и сжег в ней все компрометирующие его бумаги, в том числе похищенные секретные документы, которые хранил тут в специально оборудованном тайнике. Из того же тайника достал заначенный еще на фронте пистолет ТТ с комплектом патронов и паспорт, подобранный на сочинском пляже, поднялся на чердак, осмотрелся и, убедившись в том, что дача еще не обложена, спрыгнул в сад и растворился в сумерках среди деревьев и кустов.

Дымок, вьющийся над трубой черепковской дачи, усыпил бдительность ребят из «семерки». Будет ночевать, посчитали они. Пока начальство решало, вламываться ли в дом или брать преступника, когда он выйдет во двор, наружка обложила дачу скрытыми постами наблюдения и стала терпеливо ждать. Дымок над трубой перестал виться, однако свет в окнах продолжал гореть, хотя время шло к полуночи. Вот и новые сутки наступили, а хозяин дачи не подавал признаков жизни. Тогда и было принято запоздалое решение взломать входную дверь. Черепкова объявили в розыск лишь утром. В это время несостоявшийся шпион был уже далеко от Москвы. Он выбрал один из поездов южного направления. Почему? Черепков хорошо понимал, что в Советском Союзе ему больше нет места. Нужно было скорее пересекать границу. Но не любую. Его устраивала только страна, следовавшая в фарватере США. Таких в то время на рубежах СССР было всего две: Иран и Турция. Все прочие пребывали либо в состоянии нерушимой дружбы с нами, либо вынуждены были в силу сложившихся обстоятельств поддерживать с красной империей теплые добрососедские отношения.

Черепков слышал, что в многоцветном, многоликом и многоязыком Закавказье легко затеряться, что тамошние контрабандисты знают тайные горные тропы, ведущие за кордон, что ночью там можно в густом осеннем тумане пересечь морскую границу на лодке под носом у зеленых фуражек. Все это при наличии хороших денег в кошельке, а деньги у него были.

Первый раз у Черепкова проверили документы в Ростове, потом были Тихорецкая, Кавказская, Армавир, Минеральные Воды. Он сначала не понял, что ищут именно его, но, когда увидел у одного из оперов свою фотографию, все стало ясно. Черепков даже усмехнулся. Он не знал случаев, когда фоторобот помог бы в поимке преступника. Фоторобот – это так, для понта, что-то вроде имитации кипучей деятельности, а тут настоящее фото, и ни черта не выходит! Еще бы! С фотографии на розыскников смотрел респектабельный, улыбчивый, уверенный в себе, здоровый, ухоженный сорокалетний мужчина, у которого не было даже отдаленного сходства с хмурым, плохо выбритым, измученным бессонницей оригиналом, враз постаревшим на десять лет.

В Орджоникидзе, так тогда назывался Владикавказ, его ждала вторая фатальная неудача: из-за схода снежных лавин перекрыли Военно-Грузинскую дорогу – кратчайший путь в Закавказье. Тут Черепков решил временно лечь на грунт, отсидеться, подождать, пока пыль уляжется и контрразведка устанет ловить его. От Беслана, ворот Владикавказа, он быстро добрался до тихой, лежащей в стороне от больших дорог Астрахани, взял на тамошнем вокзале проститутку и поехал ночевать к ней. Она была не нужна ему как женщина, ему хотелось просто отоспаться, поэтому, хорошо заплатив, он попросил постелить ему отдельно. Такой поворот дела показался проститутке странным, тем более что она была осведомителем милиции. Дождавшись, когда клиент уснет, она решила выйти на улицу, чтобы позвонить по автомату, кому следует. Но Петр не спал. Он внимательно следил за ней из-под опущенных век.

– Ты куда?!

– К подруге, поболтать.

– Какая подруга? Первый час ночи уже!

Он вскочил с кровати, отвесил шлюхе пару затрещин, быстро оделся и ушел. Надо было срочно покидать этот негостеприимный город. К полудню он снова достиг великой Северо-Кавказской магистрали, очутившись в Грозном. Выйдя из вагона, направился прямиком к продовольственному ларьку, где купил шесть горячих пирожков с печенкой, которые стал жадно поглощать. Тут у него еще раз проверили документы. Без всякого страха в душе, не переставая есть, он протянул оперу обкатанный паспорт и тут же получил его обратно. Однако, отойдя немного, опер задержался. Он открыл служебное удостоверение и посмотрел на вложенное туда фото разыскиваемого, затем на Черепкова. Тот перестал есть и опустил правую руку в карман куртки, где лежал пистолет. Но мальчишка-опер легкомысленно захлопнул свою ксиву и пристал к другому человеку, который показался ему подозрительным. Черепков же купил билет на бакинский поезд и утром следующего дня достиг столицы Азербайджана. В этом огромном шумном городе он мог чувствовать себя достаточно уверенно.