Полковник советской разведки - [24]

Я поднял голову и посмотрел на офицеров. Парни в форме слушали внимательно. Лица их были строги, серьезны, и я пожалел о том, что время мое истекло. Мне надо было торопиться на митинг оппозиции. Столетие великого разведчика совпало со второй годовщиной расстрела Советской власти, за которую он отдал жизнь.

Воронья посадка

Получив в свое производство наблюдательное дело на «Изменника», старший оперуполномоченный Нефтегорского УКГБ Игорь Коршунов сразу понял, что дело это необычное. У него даже холодок пробежал по спине, когда он открыл первый лист. Вверху справа заглавными буквами было пропечатано: «Товарищу Сталину», за сим следовала копия докладной записки министра обороны руководителю государства о чудовищном преступлении, совершенном офицером ВВС лейтенантом Андреем Савочкиным, который угнал с одного из прибалтийских аэродромов в Швецию новейший истребитель МиГ…

Савочкин летал нормально. Как все. А садиться на умел. Вы видели когда-нибудь как садится ворона? Она не садится, а плюхается. Вот и Савочкин не садился, а плюхался на взлетно-посадочную полосу. Летчики подобную посадку так и называют «вороньей». Во время разбора полетов комполка Семин всякий раз долго и с плохо скрываемым пристрастием материл Савочкина, умудряясь окрашивать площадную брань то в юмористические, то в саркастические тона – затем делал безнадежную отмашку рукой в его сторону. Друзья же пилота хихикали при этом, прикрывая рты ладонями.

В полку болтали, что Семин как-то пытался приволокнуться за хорошенькой женой лейтенанта, медсестрой из медсанбата, однако получил отлуп, да еще в оскорбительной форме, что, вероятно, и послужило основанием для особо изощренных издевательств командира над подчиненным.

В день, предшествовавший ЧП, Савочкин сел, как не садился никогда. Он почувствовал это всеми клетками своего тела, как только его истребитель коснулся колесами бетонного покрытия аэродрома. Вылезая из кабины, увидел приятеля-летчика, который улыбнулся ему, высоко подняв большой палец правой руки. И тогда Савочкину впервые за много месяцев захотелось услышать мнение командира о своих действиях в воздухе и на земле. И он впервые направился на командный пункт полка, откуда Семин руководил полетами, не с заячьим страхом в душе, а с чувством человека, без сучка и задоринки выполнившего порученную ему работу. Перед разбором полетов комполка и его начштаба решили размяться за бильярдным столом, установленным в вестибюле. Пилоты сгрудились вокруг, наблюдая за игрой. Рядом жена Савочкина Тоня оказывала первую помощь Механику, пропоровшему ладонь стамеской.

Лейтенант нарочно задержался у входа, чтобы не смешаться с другими пилотами и чтобы командир заметил его. И Семин увидел Савочкина, хотя казалось, что все свое внимание полковник сосредоточил на кончике кия.

– Наконец-то, Савочкин ты сел не как жопа, а как летчик, – поощрительно заметил он.

Такая форма поощрения, тем паче в присутствии жены, в глазах которой ему хотелось выглядеть орлом, лейтенанта не устраивала, и он сорвался в штопор, нагрубив командиру. Тот несколько мгновений изумленно смотрел на Савочкина, а придя в себя, рявкнул:

– Да я тебя, мышь летучая, с говном смешаю!

И пошел на летчика с кием наперевес. Тоня встала между ними, и Савочкин уже из-за плеча жены жалостливым голосом крикнул:

– Ну почему вы меня мордуете, товарищ командир? Что я вам соли на х… насыпал?!

Тоня с помощью начштаба уладила конфликт, а через сутки Савочкин на родной аэродром не вернулся. При посадке в Швеции сломал шасси.

Все газеты западного мира сообщили на первых полосах о мужественном поступке советского летчика, прорвавшего «железный занавес». Сталин написал на рапорте министра: «Разобраться и наказать виновных». Семин пошел под трибунал, с командира эскадрильи сорвали погоны, командира дивизии отправили на пенсию, а главком ВВС получил строгача. Тоня с годовалым сынишкой уехала в Нефтегорск к матери мужа и устроилась на работу в одну из городских больниц. Сам же лейтенант словно в воду канул. Прошло несколько лет со дня злополучного его перелета через Балтийское море, а советским спецслужбам так и не удалось выяснить, где он находится и чем занимается. Возникло подозрение, что противник завербовал его и нелегально перебросил в Советский Союз для проведения шпионской деятельности. Комитет госбезопасности справедливо полагал, что в таком случае бывший лейтенант в нарушение всех инструкций когда-нибудь захочет повидаться с близкими родственниками. Мать и жену Савочкина взяли в разработку. Однако это не принесло результатов, и тогда было принято решение установить оперативный контакт с женой исчезнувшего летчика.

– Контакт установить под нейтральной легендой, – наставлял Коршунова его непосредственный начальник майор Погодин. – Посмотрим, что за баба, а там решим, как дальше быть. В работе с ней учитывай ее польское происхождение и католическое воспитание. И еще: красивая она. В больнице вокруг нее собачья свадьба. И доктора, и хворые – все этой самой Тоньке проходу не дают. Ты не попадись к ней на крючок. Помнишь сына Тараса Бульбы, а! И погиб казак, погиб для всего казацкого рыцарства! То-то!.. Ну, давай! С богом!..