Полковник Крокодил - [3]

Пока ехали, немного протрезвели и уже перед батюшкой, пусть и пошатывались, но выглядели пристойно. Впрочем, батюшка тоже служил, и тоже довелось ему повоевать, после чего он и пошел он в священники — устал от грязи, захотел чистоты веры.

Подполковника Пушкарева поставили прямо в форме, сняв только обувь, в большой таз. Батюшка полил его водой, крестным отцом стал полковник Крокодил, а от себя еще и добавил после обряда крещения, сурово глядя в глаза мокрому Пушкареву:

— Служи справно. Под пули не лезь. Я за тебя молиться буду. Благословляю на ратный путь, хотя было бы лучше, если бы не довелось.

Серьезность момента дошла до всех, а уж особенно до новоиспеченного православного. Он сначала неуверенно кивнул, а потом перекрестился.

Пока ехали обратно, все больше молчали. Лишь только добравшись до стола, отметили крещение, тоже по православному. В дым и прах, аж черти небось креститься стали…

* * *

Утром, практически на автопилоте, подхватив сумки и подполковника Пушкарева, офицеры отвезли его на вокзал, там посадили в поезд и отправили в путь. Ехать тому было несколько часов, потом следовало пересесть на автобус и добраться до аэродрома:

— Ты это, пиши. Мы же волноваться будем, — напутствовали офицеры. Пушкарев только сумрачно кивал.

Спустя четыре дня в часть пришла телеграмма.

Та самая, которой так боялся полковник Крокодил.

«Смертью храбрых… при исполнении служебных обязанностей… достоин… сожалеем…».

Крокодил долго вертел бумажку в руках, не в силах поверить — всего четыре дня! Всего четыре дня!

Вечером он заперся в кабинете и выпил бутылку водки, на следующий день ему предстояло идти к жене Пушкарева…

* * *

Мятый и хмельной, кое–как приведя себя в порядок, утром полковник Крокодил вышел из кабинета. Был он мрачнее тучи и потому пугал своим видом солдат и офицеров.

Полк строился на утренний развод.

Когда полковник Крокодил вышел перед строем, и только собрался было сообщить новость, как строй зашуршал, заволновался — люди смотрели в сторону КПП. Крокодил обернулся и открыл от удивления рот. Навстречу, как–то виновато улыбаясь, шел подполковник Пушкарев с вещами. Живой и здоровый.

— Разрешите стать в строй, товарищ полковник?

Крокодил захлопнул пасть и рявкнул, сквозь слезы облегчения:

— Какого хрена опаздываете к разводу?? Живо в строй, после развода ко мне в кабинет!!

* * *

— Держи, — сказал Крокодил, и протянул через стол Пушкареву похоронку. — А теперь рассказывай.

— Да чего рассказывать? — отмахнулся Пушкарев, — Отметили мы с вами шибко. Я как из поезда вышел, проспал автобус и опоздал на самолет… Потом еще два дня ждал поезда обратного.

— Значит, там штабисты прибывших посчитали, тебя не нашли и вот эту бумажку нам прислали. — Мрачно сказал Крокодил, — Порву, блин. Я ж тут чуть не поседел!

— Бывает…

— Получается, батюшка тебя хорошо крестил–благословил, — улыбнулся Крокодил, — Жене телеграмму не показывай, считай, что второй раз родился. А с тебя батюшке пузырь, однозначно. Поехали к нему? Отметим возвращение.

У Крокодила, наконец, отлегло от сердца.

Фамилии изменены.

Как полковник Крокодил батарею получил

Лейтенантская жизнь не сладкая. Раньше так было и сейчас так — лейтенант «затычка» для каждой бочки. Все самые неприятные обязанности именно на нём, и нет тут никакой дискриминации или дедовщины. Как еще научить молодого зеленого офицера искусству управления личным составом, если не устроив ему настоящее горнило, где закалаяется характер и искусство работы с людьми?

Начальник караула? Лейтенант! Старший машины? Он же! Командир комендантского взвода? Летеха, кому же еще? Ближе к людям…

Если полк выезжает на полевые учения, то каждый толковый солдат на счету. Наводчики, командиры орудий, даже заряжающие должны быть от мира сего, понимающие, дрессированные, сообразительные. Сброд, новичков, неучей, неуправляемых — всех отправляют на разнообразные подсобные работы вроде кухни или боевого охранения. Комендантский взвод не исключение — туда идут все те, кто не успел пообтесаться на службе, или просто только попал в часть.

Чехословакия. Заграница. Все должно быть на высшем уровне.

Лейтенанту, будущему полковнику Крокодилу, доверили сорок таких вот отщепенцев, дабы привести их в чувство, привлекая к общественно полезному труду, да чтобы научить летеху основам управления людьми.

Задача простая: обеспечить на марше свободный проход колонне боевых машин. В наличии имеются два грузовика ГАЗ‑66, в каждом из которых сидит по двадцать бойцов, вооруженных жезлами регулировщиков, светоотражающими катафотами и устными наставлениями, как правильно перекрывать дорогу.

— Будь с ними построже! — напутствовал командир дивизиона, — Премудростей им не надо, все равно не поймут, половина из них по–русски ни бельмеса. Научи простому, но так, чтобы от зубов отскакивало.

— Так точно! — отвечал лейтенант Крокодил.

С доверенными ему бойцами, большинство из которых были мусульманами из малоговорящих по–русски республик Союза, лейтенант проводил занятия. До седьмого пота, что в прямом, что в переносном смысле. Даже не шпрехающие осознали, что основная их задача, когда идет колонна — не допустить никого ей наперерез, будь то машина, лошадь или сам шайтан во плоти. Применяя народные методы воспитания, подзатыльники и всем доступный для понимания мат, лейтенант добился знания основ и был спокоен за своих подчиненных.