Полковая наша семья - [17]

Я на мгновение растерялся: куда бежать? И вдруг сердце мое замерло: я увидел Лапика. Обхватив руками живот, согнувшись, он странно шатался из стороны в сторону. Когда я к нему подбежал и окликнул, он поднял искаженное болью и окровавленное лицо.

- Алексей, куда тебя?

Я хотел поддержать его, но он решительно покачал головой, отвергая мою помощь, затем с глубоким вздохом облегчения разогнулся, и (о чудо!) по его лицу пробежала улыбка.

- Понимаете... Прикладом в живот. Ух и сильно, гад. Но и свое он получил...

Лапик, кажется, окончательно пришел в себя и вдруг посмотрел на меня с тревогой.

- Что с вами? Куда ранены, в голову или шею? Потерпите, я сейчас...

- Откуда ты взял, - удивился я, наблюдая, как Алексей пытается разорвать индивидуальный пакет. - Давай вперед! Ты - влево, я - вправо. Слышишь, там еще дерутся. Сбор у дома лесника...

Но уйти и не взглянуть на то место, где схватился с унтер-офицером, я не мог. Обойдя кустарник, вновь столкнулся с Хадыровым. Он сидел, прислонившись спиной к молодому ясеню, и держал на коленях автомат. Ствол его был направлен в сторону лежащего фашиста. Глянув туда, я обомлел. Унтер-офицер лежал с открытыми глазами и жадно глотал воздух посиневшими губами. Придя в себя от изумления, я приказал Хадырову привести фашиста, когда опомнится, к домику лесника, а сам поспешил на звуки боя. Но для меня он уже кончился. Гитлеровцы, не выдержав рукопашной схватки, начали отходить, оставив на пожелтевшей осенней траве десятки трупов.

И лишь тогда я почувствовал невероятную усталость. До такой степени, что захотелось сейчас же, под ближайшим кустом, лечь на спину, хотя бы на минутку расслабиться. Но вдруг откуда ни возьмись - Лапик. И вновь в его глазах тревога!

- Давайте перевяжу, товарищ лейтенант...

- Да что ты ко мне пристал!

Я отмахнулся, но все же машинально провел ладонью по лицу: она вся была в крови. Что за чертовщина? И тут я еще раз представил себя лежащим под дюжим унтером, колючую ветку, лезущую в лицо... "Каким же, наверное, неуклюжим, смешным выглядел я со стороны".

Чувство досады охватило меня. И вместе с тем я впервые так остро понял необходимость психологической и физической подготовки для такого боя, необходимость тренировать себя на выносливость, на ловкость. Именно с того дня, даже при самой ненастной погоде, я старался всегда найти несколько минут, чтобы заняться физическими упражнениями.

Так война нам преподавала суровые уроки. Убежден, что каждый по-своему осмысливал удачи и неудачи рукопашной схватки. Горько переживали потери товарищей.

Гвардии старший сержант Алешин столкнулся с фашистским обер-лейтенантом в проломе стены разрушенного домика лесника. Резким ударом ногой он выбил из рук гитлеровца пистолет. Однако справиться с немецким офицером ему оказалось не под силу. Видимо, немец отлично владел приемами рукопашного боя. Мгновенно отпрыгнув в сторону, фашист выхватил нож и ловким движением метнул его в Алешина. У веселого и опытного бойца, оказалось, несколько замедленная реакция: не успел он увернуться от летящей финки. К счастью, нож был послан не очень сильно, и рана оказалась не смертельной, и через месяц Алешин вновь вернулся в свою роту.

Но не только он выбыл тогда из строя. Пройдя после боя немного вперед, у перевернутых немецких повозок мы с Лапиком встретили гвардии младших сержантов Мищенко и Грищенко. Они бережно несли в плащ-палатке своего раненого товарища гвардии младшего сержанта Ященко.

- Ничого, товарищ лейтенант, я дуже живучий. Скоро вернусь, - сказал он мне на прощание.

Пока мы вели рукопашный бой с двумя ротами фашистов, командир дивизии ввел в дело свой второй эшелон - 37-й гвардейский стрелковый полк. Вместе с 29-м гвардейским стрелковым они обошли Петрушино, овладели деревнями Голучими, Корольча, хозяйством Горки и Кукары. Два стрелковых батальона нашего полка при поддержке батареи 76-мм орудий отразили контратаку батальона вражеской пехоты, поддержанного танками.

Несколько дней, почти без сна и отдыха, с беспрерывными боями, продвигался наш полк вперед, к седому Славутичу. Наступая на левом фланге дивизии, мы получили задачу - нанести удар через хутор Привязка, деревню Слободка, обойти Любечь с юга и, прорвавшись к Днепру, захватить переправу противника чуть южнее озера Воскресенское.

Так уж случилось, что в хозяйстве Горки нашей роте вновь пришлось вступить в рукопашный бой. Только теперь уже ночью. Вернее, было это уже под утро. Тихо шумела уже тронутая осенью листва на тополях, дул бодрящий ветерок.

Наша рота вместе с разведчиками гвардии лейтенанта Кучеренко незаметно подобралась к крайним домам. Высланные вперед разведчики сняли двух часовых врага, что прикорнули в стогу сена у длинного хлева. Теперь мы ждали, когда начнут атаку два стрелковых батальона, в задачу которых входило овладеть высотой 140,0. Она находилась рядом с хутором, и оттуда днем он был виден как на ладони и, разумеется, хорошо простреливался. Но это днем, а сейчас еще темно. Лишь на востоке появилась узкая бледная полоска. Яркие звезды, проглядывающие через рваные облака, начали постепенно меркнуть.