Полка. О главных книгах русской литературы - [199]

Шрифт
Интервал

Начиная с 19 лет Толстой ведёт дневник и записывает в него всё, что читает, а также отмечает, что именно его впечатлило в прочитанном. Поэтому и в случае трилогии можно с уверенностью назвать несколько системообразующих для Толстого текстов. Прежде всего, это «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна — писателя, которым Толстой зачитывался и в манере которого ему нравилось практически всё. Именно под его влиянием Толстой решил писать повесть не со сквозным сюжетом, который держит повествование, а состоящую из маленьких зарисовок, как будто подсмотренных «из окна». «Библиотека моего дяди» Рудольфа Тёпфера[881] утвердила его в решении отказаться от сложных сюжетных схем, наполнить произведение деталями и придать ему общее ощущение задушевности.

Чарльз Диккенс с «Дэвидом Копперфилдом» — ещё один важный источник вдохновения раннего Толстого. Кажется, что именно отсюда он должен был почерпнуть идею описания детства и взросления человека, но нет: Диккенс понравился Толстому атмосферой английского семейного романа и опять же миниатюрностью зарисовок, проработкой деталей. Наконец, «Исповедь» Жан-Жака Руссо, с которой Толстой не расстаётся несколько лет, заставляет его задуматься о нравственном развитии и рациональном осмыслении собственного опыта.

Как отмечают исследователи раннего Толстого, все эти источники для самого писателя тесно связаны между собой и воспринимаются исключительно в русле традиции сентиментализма. Поэтому в список стоит добавить также неоконченное произведение «Рыцарь нашего времени» Николая Карамзина, которого называли русским Стерном. А вот современная Толстому литература на него практически не влияет: глядя на адептов натуральной школы, того же Ивана Тургенева, Толстой замечает, что так он писать не сможет, а значит, не надо и пытаться.

Как она была опубликована?

Все части трилогии были последовательно опубликованы в журнале «Современник», и издававший его Николай Некрасов заслуженно гордился открытием нового имени в литературе. Дебют Толстого пришёлся на «мрачное семилетие», когда в результате усиления цензуры после революционных событий в Европе у писателей практически не осталось шансов на публикацию хоть сколько-нибудь актуального произведения. Не обошла цензура своим вниманием и Толстого, который был разгневан, когда его первая повесть «Детство» появилась в журнале в отредактированном виде. Ведь он просил «ничего не изменять в ней»! Толстой дважды переписывает письмо с претензиями Некрасову — и всё-таки не отправляет его. Из повести была вырезана история любви Натальи Савишны к Фоке, в предсмертном письме матери Николеньки были сделаны пропуски; Толстой с гневом писал: «Портрет моей маменьки вместо образка моего ангела на 1-й странице такая перемена, которая заставит всякого порядочного читателя бросить книгу, не читая далее» (образок этот задел мухобойкой Карл Иваныч, рассердив Николеньку). Но больше всего Толстого возмутило решение Некрасова изменить заглавие повести. Вместо «Детства» первые читатели увидели повесть под названием «История моего детства», подписанное инициалами автора — Л. Н. «Кому какое дело до истории моего детства?» — восклицал Толстой. И хотя многие изменения были сделаны в силу цензурных ограничений, последнее решение Некрасова было чисто стилистическим. Последующие публикации Толстой воспринимал уже гораздо спокойнее, но первая повергла его в отчаяние — пусть эта «изуродованная повесть» и принесла ему славу.

Как её приняли?

Разные части вызвали разную реакцию. Если появление «Детства» сопровождалось практически единодушным восторгом (Иван Тургенев писал из Парижа молодому писателю, что его повесть «производит фурор» и в моде «пуще кринолина»), то «Юность» приняли гораздо сдержаннее. Предчувствуя это, Толстой ещё до публикации отправил рукопись «Юности» Александру Дружинину[882], чтобы тот честно сказал, стоит ли её публиковать. Дружинин в ответ сделал Толстому немало замечаний (в частности, посоветовал не писать такими длинными предложениями), но вынес вердикт, что писатель справился с «ужасной» задачей «схватить и очертать волнующий и бестолковый период юности» и может смело «плюнуть в физиогномию» любому, кто скажет, что эта повесть хуже «Детства» или «Отрочества». В целом же трилогия Толстого была принята критикой того времени удивительно доброжелательно. Начинающий критик Николай Чернышевский поразился тому, как молодой писатель изображает «психический процесс» — «едва уловимые явления этой внутренней жизни, сменяющиеся одно другим с чрезвычайною быстротою и неистощимым разнообразием», — и даже придумал для этого специальный термин: «диалектика души». Литературовед Павел Анненков отмечал, что «Детство» — настоящее кропотливое исследование психологии ребёнка, только данное в художественной форме. И даже Константин Аксаков[883], не слишком расположенный к западнической идеологии «Современника» и его авторов, признал, что талант Толстого очевиден. Впрочем, Аксаков выдвинул ряд претензий, главная из которых — излишнее увлечение микроскопическим анализом. «Перед вами стакан чистой воды, вы увеличиваете её в микроскоп, перед вами море, наполненное инфузориями, целый особый мир; но если вы усвоите себе это созерцание, то впадёте в совершенную ошибку», — писал он. Иными словами, стакан воды — это по-прежнему всего лишь стакан воды, а Толстой склонен придавать излишнюю значимость совершенно проходным моментам, и его таланту надо поскорее освободиться «от этой мелочности».


Еще от автора Коллектив Авторов
Диетология

Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.


Психология человека от рождения до смерти

Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.


Семейное право: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».


Налоговое право: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.


Трудовое право: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».


Международные экономические отношения: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.


Рекомендуем почитать
Внутренний строй литературного произведения

Издательство «Скифия» в серии «LitteraTerra» представляет сборник статей доктора филологических наук, профессора И. Л. Альми. Автор детально анализирует произведения русской классической литературы в свете понятия «внутренний строй художественного произведения», теоретически обоснованного в докторской диссертации и доступно изложенного во вступительной статье.Деление на разделы соответствует жанрам произведений. Легкий стиль изложения и глубина проникновения в смысловую ткань произведений позволяют рекомендовать эту книгу широкому кругу читателей: от интересующихся историей русской культуры и литературы до специалистов в этих областях.Все статьи в широкой печати публикуются впервые.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Сто русских литераторов. Том первый

За два месяца до выхода из печати Белинский писал в заметке «Литературные новости»: «Первого тома «Ста русских литераторов», обещанного к 1 генваря, мы еще не видали, но видели 10 портретов, которые будут приложены к нему. Они все хороши – особенно г. Зотова: по лицу тотчас узнаешь, что писатель знатный. Г-н Полевой изображен слишком идеально a lord Byron: в халате, смотрит туда (dahin). Портреты гг. Марлинского, Сенковского Пушкина, Девицы-Кавалериста и – не помним, кого еще – дополняют знаменитую коллекцию.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.