Полк прорыва - [10]
— Идемте, ребята, спать. Наши девушки от нас не уйдут.
Климов стал обнимать меня:
— Разреши, я тебя поцелую за это!
— Не стоит.
— Нет, стоит. Ты сам еще не знаешь, что ты сказал!.. А теперь можно и по домам. Подурачились, и хватит. Уснем с верой в любовь… И на кой черт эти девчата на фронте! Только мутят души у нашего брата. Моряки мудрее, они на флот баб не пускают. Будь здоров! — Климов взял Шевчика под руку, и они зашлепали мокрыми сапогами по лужам.
14
Чернова отправили в роту. На марше у колымаги отказало рулевое управление, и она врезалась в дерево, радиатор пробило насквозь в нескольких местах. Ремонтировать ее не стали, бросили на дороге. Глотюк верит, что Чернов умышленно разбил колымагу, чтобы избавиться от нее, — трофейная, никакого ответа.
Еду на танке. Дремлется, поэтому на всякий случай пристегнул себя ремнем к скобе на башне, чтобы не свалиться под гусеницы следом идущей машины. Качает и бросает. И пыль, и грязь, и мазут — все на мне.
Часто со мной едут на броне десантники. Ребята неразговорчивые, их тошнит без привычки, держатся за жалюзи двумя руками. Молча сидят, не отвлекаются, не спят. Видимо, боятся танка. И уважают его, броневого дьявола.
Ночью, в темноте, на каждом привале командиры стрелковых взводов бегают от танка к танку и пересчитывают своих десантников.
— Раз, два, три, четыре… Все!
И опять едем дальше.
Рычат двигатели, вздрагивают лесные опушки, качается луна в небе. Едем и едем вдоль линии фронта. Что там задумали наши генералы? Наверное, какой-нибудь новый котел готовят для фрицев.
На обочине дороги машина с рацией. Такая же, как у Марины. Громоздкая, напоминает нашу колымагу-покойницу, за которой гонялись немецкие самолеты. Ехать в кузове такой машины все равно, что в железном ящике. Ничего не видишь и не слышишь. Без привычки жутко. А девушки ездят.
15
После марша капитан Климов поставил танки на окраине леса. Как всегда, пушками на запад.
Впереди голая высота, а что там за ней, не видно, наверное, лес. За эту высоту вечером прошла пехота.
— Ты бы все же установил связь с соседями, — посоветовал я Климову.
— Отдохну немного и схожу, — ответил Климов, залезая под брезент, разостланный у машины.
Я пожелал ему спокойной ночи и направился к лейтенанту Косыреву: давно взял себе за правило ночевать у своих комсоргов.
Под утро меня разбудили пулеметная трескотня и глухие, но недалекие орудийные выстрелы. Прислушался: за высотой ревели двигатели.
Солнце еще не взошло, но над поляной звенели жаворонки. Небо было белесое, облака-перышки неподвижно висели над самым горизонтом.
Я подошел к Климову:
— Ты не знаешь, что это там за перестрелка?
— Наверное, наша пехота в атаку пошла, — зевнул и потянулся Климов, передернул кобуру с пистолетом с живота на бок и улегся поудобнее. — Эх, храпануть бы еще минуток двести!
Стрельба не прекращалась.
— Ты ходил вчера к пехотинцам? Что за подразделение расположилось там?
— Пусть они к нам приходят, если им нужна связь с танками.
— Странно ты рассуждаешь.
— Как уж могу.
Кто-то закричал:
— Товарищ капитан! Товарищ капитан!..
— Что там такое? — вскочил Климов.
— Бегут…
Не выходя из-за деревьев, мы стали смотреть на высоту, — по ней бежали наши пехотинцы. На плащ-палатках тащили раненых.
— Это что еще такое! — закричал Климов, — А ну, назад!
Но пехотинцы не остановились. Может быть, они даже не слышали слов Климова. Взмыленные, тяжело дышат. И не говорят, а хрипят:
— Там — танки… «Тигры»! Много!
— «Мно-о-го»! — передразнил Климов. — Трусы несчастные! Где ваш командир?
— Я — командир, — ответил сержант, которому два бойца перетягивали бинтом раненую руку.
— Я спрашиваю, где офицер?
— На офицерскую землянку наехал танк. Мы держались, сколько могли. А потом решили отходить.
— Сами решили?! — усмехнулся Климов. — Паникеры! А ну, марш на свои позиции. Бегом!
Пехотинцы побежали назад, навстречу мелькающим цепочкам трассирующих пуль.
— Никакого порядка! — сказал Климов. — Никаких там «тигров» нет. У страха глаза велики.
— Я не думаю, что здесь только страх.
— Ты всегда думаешь особенно.
— Ты бы прикрыл их огнем.
— Прикроем, — и он полез в башню.
«Тигров» мы не видим, слышим только рычание двигателей и грохот, лай пулеметов.
— Что-то ты побледнел? — смеется Климов. — Или и у тебя…
— Да, и у меня… — Я прошу его примирительно: — Готовь роту к бою.
Климов мимо ушей пропускает мои слова.
Стрельба усилилась, она была теперь где-то рядом, за бугром. И вдруг из-за него снова побежали наши пехотинцы. Сержант, раненный в руку, показывал солдатам в сторону наших танков: надо, мол, туда, они нас прикроют.
Климов зло выругался и стал спускаться в башню:
— Сейчас я им порядок наведу!
— Да ты с ума спятил? — Я ухватился за люк.
— Паникеров защищать?! — Он оттолкнул меня.
И тут же раздалась пулеметная очередь.
— Климов!..
Широкие башни «тигров» поднимались из-за высоты. Я бегу к пехотинцам, кричу им, чтобы они отходили скорее в лес, но они меня не слышат, лежат и окапываются прямо на голой высоте. Только мелькают лопатки. Через несколько минут здесь пройдут «тигры»!
— Ребята! Эта позиция не годится.
Но они лежат. Наконец мне удается отвести пехотинцев в лес. Туда же отводит свои танки и Климов. Но, видимо сообразив, что делает глупость, дает команду: «Отставить!» Зовет меня:
Герои романа воронежского писателя Виктора Попова — путейцы, люди, решающие самые трудные и важные для народного хозяйства страны проблемы современного железнодорожного транспорта. Столкновение честного отношения к труду, рабочей чести с карьеризмом и рутиной составляет основной стержень повествования.
При испытании новой катапульты «Супер-Фортуна» погибает испытатель средств спасения Игорь Арефьев. Расследование ведут инспектора службы безопасности полетов Гусаров и Петриченков, люди разных характеров и разных подходов к делу. Через сложные сплетения жизненных ситуаций, драматические коллизии не каждый из них приходит к истине.
Новый роман Владимира Степаненко — многоплановое произведение, в котором прослежены судьбы двух поколений — фронтовиков и их детей. Писатель правдиво, с большим знанием деталей, показывает дни мирной учебы наших воинов. Для молодого летчика лейтенанта Владимира Кузовлева примером служит командующий генерал-лейтенант Николай Дмитриевич Луговой и замполит эскадрильи майор Федоров. В ночном полете Кузовлев сбивает нарушителя границы. Упав в холодное море, летчик побеждает стихию и остается живым. Роман «Дежурный по звездам» показывает мужание молодых воинов, которые приняли от старшего поколения эстафету славных дел.
Многие читатели знают Ивана Васильевича Вострышева как журналиста и литературоведа, автора брошюр и статей, пропагандирующих художественную литературу. Родился он в 1904 году в селе Большое Болдино, Горьковской области, в бедной крестьянской семье. В 1925 году вступил в члены КПСС. Более 15 лет работал в редакциях газет и журналов. В годы Великой Отечественной войны был на фронте. В 1949 г. окончил Академию общественных наук, затем работал научным сотрудником Института мировой литературы. Книга И. В. Вострышева «Зимой в Подлипках» посвящена колхозной жизни, судьбам людей современной деревни.
Размышление о тайнах писательского мастерства М. Булгакова, И. Бунина, А. Платонова… Лики времени 30—40—50-х годов: Литинститут, встречи с К. Паустовским, Ю. Олешей… Автор находит свой особый, национальный взгляд на события нашей повседневной жизни, на важнейшие явления литературы.