Полк принимает бой - [54]

Ну а французские военнопленные... Трудно описать радость освобожденных людей. Просто двор крепости заполнили сотни смеющихся, жестикулирующих, пытающихся что-то объяснить людей, одетых в военную форму, но без погон.

Как оказалось, в крепости находились 500 младших французских офицеров и около 100 генералов, на себе испытавших позор Дюнкерка, предательство "мюнхенских миротворцев" - правителей Англии и Франции. Подавляющее большинство из них были патриотами своей родины, тяжело переживавшими ее унижение. Однако встречались и люди иного склада. К ним, например, относился генерал Анри Жиро, бывшая надежда французских фашистов-кагуляров, стремившихся противопоставить его генералу де Голлю.

Но, скажет недоуменный читатель, почему же этот человек, такой близкий по духу нацистам, оказался среди военнопленных? Вопрос резонный. А ответ на него дал нам тогда тот же полковник, бывший комендант крепости. Он, в частности, пояснил, что такие люди, как Жиро, содержались здесь в так называемом "заключении чести". Их поступок держался в строжайшей тайне. Но, видимо, был он не таким уж серьезным, во всяком случае, никак не связанным с антифашистской борьбой. Вот почему заключенные типа Жиро пользовались особыми привилегиями: им разрешалось совершенно свободно совершать длительные прогулки по окрестностям, получать из дому посылки, жить в прекрасной комнате, иметь денщиков из числа младших офицеров.

Но таких, повторяю, было всего несколько человек. Остальные же французские военнопленные испытали на себе все "прелести" жизни в фашистской неволе и в тот день, независимо от рангов и сословной принадлежности, были бесконечно рады вновь обретенной свободе, которую принесли им советские солдаты.

* * *

Но вернемся к тайне крепости Кенигштейн, о которой я упомянул несколькими страницами раньше. Для начала хочется привести здесь выдержку из статьи французского полковника де Луперона. В "Бюллетене ветеранов войны", изданном в Нанте по случаю 25-й годовщины окончания второй мировой войны, он писал буквально следующее: "...Крепость Кенигштейн была занята подразделением русских войск. Командир подразделения - подполковник, фамилии которого я не помню - в переводе она означала какое-то холодное оружие, довольно тактично, но твердо дал понять, что не потерпит никаких посягательств на материальные ценности, хранившиеся в крепости. Это предупреждение было излишне, так как мы имели весьма смутное представление об этих ценностях и в нашем положении каждый думал лишь о единственной ценности - собственной жизни".

Я признателен французскому полковнику за добрую память обо мне и людях нашего полка. Но что же касается его утверждения о слабой якобы осведомленности о сокровищах крепости, то тут он не совсем прав. Некоторые французские генералы и старшие офицеры, как оказалось, установив за соответствующую мзду тесные контакты с охраной, были довольно детально проинформированы ею о хранящихся в крепости ценностях. И в период своего освобождения намеревались воспользоваться этим в корыстных целях. В этой связи мое предупреждение, о котором упоминает полковник де Луперон, было далеко не лишним и очень своевременным.

Но что же все-таки за сокровища хранились в старинной крепости Кенигштейн? И каким образом они туда попали?

Дело в том, что главари третьего рейха по одним им ведомым причинам еще в 1940 году рассредоточили по разным местам Германии шедевры мирового искусства - собрание картин Дрезденской галереи, хранившееся ранее в музее Цвингер. Большая их часть была, например, замурована в сырых штольнях и в заброшенном железнодорожном туннеле в 32 километрах от Дрездена, в районе селения Гросс-Кота. А десятки картин этого собрания в совокупности с уникальными коллекциями костюмов саксонских курфюрстов, образцов оружия и палаткой турецкого султана оказались в замке Кенигштейн. Но, пожалуй, главную ценность все-таки представляли спрятанные здесь сокровища "Грюнен Гевельбе" - "зеленого свода". Их название идет от палаты дрезденского дворца с высокими зелеными сводами, где первоначально эти сокровища и хранились. Выполненные из драгоценных металлов и камней, они являли собой творение мастеров мировой культуры.

И вот эти-то сокровища, упакованные в большие деревянные ящики, и обнаружили воины моего полка, когда осматривали трехэтажные казематы, расположенные в юго-западной и северо-западной части крепости.

Помнится, на мой вопрос, что это такое, полковник, бывший комендант Кенигштейна, с гордостью ответил: "Бесценное наследие немецкого народа!" И он был совершенно прав. В нескольких наугад вскрытых ящиках перед нашим взором предстало то, что, пожалуй, можно было увидеть лишь в волшебных снах. Здесь находились не просто драгоценные вещи, а в полном смысле этого слова взлеты человеческого духа, гения, воплощенные в золоте, серебре, алмазах, рубинах, сапфирах, изумрудах, в тончайшем бронзовом литье, в фарфоре.

В затхлых штольнях и казематах советские солдаты обнаружили десятки творений великих художников прошлого. Конечно, из-за такого варварского хранения многие картины заплесневели, утратили былую красоту. Но позднее советские художники-реставраторы, совершив поистине подвиг во имя искусства, сумели вернуть к жизни эти бесценные шедевры. И затем по решению правительства СССР сокровища замка Кенигштейн были возвращены их истинному хозяину - немецкому народу.