Полк, к бою! - [57]

- А теперь посмотри на свой левый фланг. Здесь еще почище работа! Смотри на опушку сосновой рощи. Видишь, сколько там положили фашистов?

Я снова прильнул к окулярам.

- Подлецы! - ругнулся за спиной Гаспарян. - Второй день лезут. И все на левый фланг. Хотя бы отошли от своего шаблона.

Да, на левом фланге картина еще ужаснее. Признаков снега здесь совершенно никаких. Черное от воронок и копоти поле, густо усеянное трупами. А вот эта высота, видимо, несколько раз переходила из рук в руки. На восточных ее скатах стоят два обгоревших танка, за ними - два наших подбитых орудия. Здесь бойцы тоже сидят по одному, по два в воронках и ведут огонь...

- Обстановка ясна? - спросил командир дивизии, когда я закончил осмотр местности.

- Ясна, товарищ генерал.

- Тогда иди в полк. Проведет тебя офицер связи. Он там был уже несколько раз. Вступай в командование и ни шагу назад!

Гаспарян пристально посмотрел мне в глаза и еще раз пожал на прощанье руку.

* * *

Второй раз мне приходится принимать полк в ходе боя. А кто испытал это хоть раз, тот знает, как тяжело с ходу вникнуть в обстановку, принять решение, не зная еще ни противника, ни даже своих, находящихся рядом с тобой, на НП. Не говоря уже о взводных, ротных, комбатах.

Но есть такое короткое, как выстрел, слово - надо!

До наблюдательного пункта полка вместе с офицером связи мы добирались где перебежками, а где и по-пластунски. На НП застали помощника начальника штаба полка, начальника разведки, капитана-артиллериста. На мой вопрос, где заместитель командира полка, помначштаба ответил:

- Ранен. Недавно отправили в медсанбат.

- А начальник штаба?

- Он находится на командном пункте.

- А где командный пункт?

Помначштаба замялся. Потом ответил:

- На той стороне реки...

- Какие боевые подразделения рядом с ним?

- Никаких, все здесь. Там тылы.

Такое положение дел меня удивило. Так кто же руководил здесь боем? Ведь несколько контратак отбили, а командует, выходит, помначштаба? А начальник штаба... Ну ладно. Пока нужно хотя бы разобраться в обстановке.

Обращаюсь к начальнику разведки, приказываю:

- Доложите о противнике.

- Старший лейтенант Загайнов, - представляется он. Затем докладывает: Против нас действует не меньше полутора полков. Причем подразделения в них из разных дивизий. Перед правым флангом полка, например, и далее к соседу батальоны из 323-го пехотного полка 63-й дивизии. А примерно от середины нашей обороны и влево до рощи, что на высоте, - 96-й пехотный полк 46-й дивизии. Взятые пленные и документы убитых вражеских солдат подтверждают эти данные. Эта дивизия подошла сюда в ночь на 24 февраля и с утра 25-го начала контратаковать на широком фронте. Один ее полк обнаружен на правом фланге плацдарма, перед частями 326-й стрелковой дивизии.

- Мне непонятно, как эта 46-я дивизия действует? - сказал я старшему лейтенанту. - Один ее полк здесь, другие - правее, а между ними - части 63-й пехотной дивизии.

- Очень просто, товарищ майор. Фашисты, видимо, надеялись контрударом с флангов, по сходящемуся в центр направлению, в первый же день сбить нашу дивизию с плацдарма. Поэтому и построили свой боевой порядок так, что главные силы 46-й пехотной наступали в стык двух дивизий - нашей и 326-й. А одним полком наносили удар вот сюда, по левому флангу. С фронта же сдерживали наше наступление части 63-й пехотной дивизии, менее боеспособной.

- Понятно. Кстати, 63-я пехотная - это наша старая знакомая, - сказал я Загайнову. - Мы ее били еще в декабре и в январе... Вот что, разведчик. Думаю, что ночью гитлеровцы будут делать перегруппировку, чтобы с утра возобновить контратаки. Достань "языка". Причем, возьми его перед нашим левым флангом.

- Понял, товарищ майор.

- А кто доложит о боевом и численном составе полка? - спросил я.

- Разрешите мне, товарищ майор, - встал помощник начальника штаба полка капитан А. К. Миронов. - Точных данных о потерях за сегодняшний день пока нет. Мы их будем иметь часам к двадцати двум. Но предварительно считаю, что в ротах осталось не более чем 22-23 активных штыка. Все три батальона со вчерашнего дня действуют в первом эшелоне. В резерве рота автоматчиков в количестве 60 человек. Батальоны находятся: первый - на правом фланге, в центре - третий, он был введен в бой вчера с утра; а слева - второй батальон. Он-то и понес сегодня наибольшие потери. На него пришлись почти все контратаки.

- С этим батальоном надо разобраться особо, - приказал я Миронову. - И чем быстрее, тем лучше. По нему и решение принять отдельно.

- Понятно.

Исполняющий обязанности начальника артиллерии полка капитан А. С. Чудов доложил:

- В полковой артиллерийской батарее всего три орудия. Используем их для стрельбы с закрытых огневых позиций.

- Почему?

- Полку почти не придано дивизионной артиллерии. Всего один пушечный дивизион. А в первом эшелоне действуют три батальона. Пришлось для их поддержки распределить артиллерию так: артдивизион - третий батальон, полковая батарея - первый батальон и второй - минометная батарея полка.

- Все ясно. Вот что, капитан. Боеприпасы для всех видов оружия возить целую ночь и не прекращать даже днем. К утру полковую артиллерийскую батарею перевести на левый фланг и поставить на прямую наводку. Стрелять по вражеской пехоте на рикошет.