Полк, к бою! - [28]

И что тоже немаловажно - увеличилась в них и партийная прослойка. Теперь в каждой роте было по два-три коммуниста.

Батальон по-прежнему оборонял шоссейную дорогу Малоярославец Подольск, или, как мы коротко именовали ее, - Варшавку. Полоса обороны дивизии была сужена до восьми километров по фронту, а для полков - до трех с небольшим. Одним словом, у командиров полков появилась возможность вывести по одному батальону во второй эшелон, создать хоть какую-то глубину обороны.

Наш же комполка Седых, кроме того, умудрился даже создать на двух высотках, расположенных справа и слева от шоссе, противотанковый район из восьми орудий, прикрытый сводной ротой из 1-го батальона. Это еще больше эшелонировало оборону полка в глубину, усиливало ее в противотанковом отношении.

Постоянно думали над усилением обороны и мы, командиры и политработники батальонного звена.

- Слушай, комбат, - сказал как-то в раздумье Иван Иванович, - ты не подметил, как немецкие танки на нас наступают? Только в лоб. Боятся даже подвернуть вправо или влево, бока нам подставить. А нельзя ли заставить их это делать?

- Можно, конечно, - ответил я комиссару. - Артиллерии бы только побольше. С разных сторон по ним бить.

- А если все-таки подручными средствами?

Мне становилась попятной мысль комиссара. Конечно, можно и подручными. Скажем, выкопать ров. Но для этого уйма времени требуется. Да и рабочих рук...

Иванов же думал о другом.

- Скажем, - после небольшой паузы продолжил он, - завал сделать...

- К тому же в нужный момент облить его бензином и поджечь, - подхватил я его мысль.

- А эта идея еще лучше, - одобрительно кивнул Иван Иванович. - Тогда для завалов не обязательно даже и деревья. Достаточно хвороста и соломы. И поверь, в огонь танки не полезут, побоятся, что пламя перекинется на их моторную группу. Начнут разворачиваться для обхода, а тут мы по бортам и...

Что ж, сказано - сделано. Объяснили свой замысел командирам рот. И ночью в глубине обороны батальона соорудили несколько таких завалов.

И вовремя! Ибо, перегруппировав войска, гитлеровцы на рассвете четвертых суток снова попытались перейти в наступление.

Еще до восхода солнца их мощный артиллерийский огонь обрушился на оборону наших войск. А затем "юнкерсы" закрутили над нами уже знакомое "чертово колесо". Снова посыпались на землю бомбы, затем пустые бочки, обрезки рельсов, истошно завывали самолетные сирены.

Но нервы у наших людей были уже далеко не те, что при первых бомбежках. Добрая половина личного состава побывала в боях, получила хорошую закалку, научилась выдержке. А главное - бойцы уверовали в свою силу, в надежность укрытий.

К тому же, как уже говорилось выше, в ротах увеличилась прослойка коммунистов и комсомольцев, которые являлись цементирующей силой в среде бойцов, надежными помощниками командиров и политработников. Я, например, до сих пор помню одного из них - Алексея Кирилловича Николаева. Был он из ополченцев, до войны работал токарем на заводе имени Владимира Ильича Ленина. К нам он прибыл пулеметчиком. И вот однажды Алексей Кириллович рассказал о себе.

Воевал еще в первую мировую. И тоже пулеметчиком. Гражданскую начал под Касторной, сражался против Деникина. Войну закончил в Крыму. Под Перекопом был ранен. Член партии с весны 1920 года. Разве такой человек дрогнет в бою? Ни за что! Напротив, он и других увлечет на подвиг личным примером.

И таких, как А. К. Николаев, в батальоне было немало. Чем не опора для меня, командира? Да и для комиссара тоже.

Но это - о людях. Была же и еще одна существенная деталь, повышающая боеспособность батальона. Дело в том, что и по количеству автоматического оружия, находящегося в ротах, мы уже тоже были иными. Ведь бойцы пополнения прибывали к нам, как правило, не с обычными уже трехлинейками, а с новенькими автоматами.

Кроме того, в батальоне теперь имелось шесть "максимов" и двадцать два ручных пулемета. Все это, вместе взятое, рождало не только у нас, командно-политического состава, но и у всех бойцов уверенность в том, что фашисты не пройдут.

* * *

...Казалось, не будет конца и края сплошному гулу, скрежету, грохоту рвущегося металла, завыванию сирен носящихся в воздухе самолетов. Все вокруг заволокло дымом, гарью и густой пылью. Завалило кое-где землей траншеи и укрытия.

Особенно усиленно противник обрабатывал центр боевого порядка полка левый фланг нашего батальона и 2-й батальон, оборонявшийся слева. Здесь гитлеровские артиллеристы делали даже несколько ложных переносов огня в тыл нашей обороны, чтобы затем с новой силой обрушить его на передний край.

Становилось ясно, что враг нанесет свой главный удар именно по центру боевого порядка полка.

Но вот улетели самолеты, начала стихать и артиллерийская канонада. Вслед за этим на нашу оборону поползли танки и густые цепи пехоты. Кстати, танкам фашисты уже успели сделать белый камуфляж, под цвет зимнего ландшафта, а часть пехоты одели в такие же белые маскировочные халаты.

В это время в небе появились три краснозвездных "ястребка", между ними и пятью "мессерами" завязался ожесточенный воздушный бой. Но наблюдать за ним некогда, сейчас и нам будет жарко...