Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - [91]
. То есть признает, что репрессии осуществлялись не по признаку социального происхождения, а по признаку (пусть ложно вмененному) — антиконституционной деятельности. То есть — сам себя опровергает и доказывает лишь то, что сам не понимает, что он написал.
Медведев пишет: «Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий», — и что? Они же подвергались репрессиям не за принадлежность к конфессии — что вытекает из того, что они представляли все конфессии — а за свою деятельность. Если же Медведев полагает, что принадлежность к конфессии или сословию священников должна освобождать от ответственности за деятельность — то он действительно очень странный юрист.
Вообще, пассаж: «Давайте только вдумаемся: миллионы людей погибли в результате террора и ложных обвинений — миллионы. Были лишены всех прав», попросту недобросовестен и нечестен.
Прежде всего, потому, что пострадавшие за свою антиконституционную деятельность смешиваются с теми, кто пострадал невинно, а также потому, что погибшие, т. е., в первую очередь приговоренные к смертной казни, смешиваются с осужденными на заключения и ссылки.
Восклицание «миллионы, миллионы» — сознательно затемняет существо дело. И потому, что при такой артикуляции начинает казаться что их (миллионов) было нескончаемо много. А их было все-таки не «нескончаемо много», а конкретно четыре.
Четыре миллиона репрессированных, в том числе 800 тысяч приговоренных к высшей мере. Либо слова «миллионы, миллионы» не нужно было относить к погибшим, либо не нужно было их произносить.
Точно также странно сетовать на лишение прав тех, кто был осужден — осужденные по определению лишаются прав. Вопрос же не в этом — а в обоснованности или необоснованности самого осуждения.
Медведев пишет: «Важно не допустить под видом восстановления исторической справедливости оправдания тех, кто уничтожал свой народ». Опять, мягко говоря, недобросовестно. Во-первых, потому, что речь не может идти об оправдании тех, кто не осужден. Если речь идет об осужденных за нарушения законности, приведшие к гибели невинных — условно говоря, о Ежове и Берии — то их никто и не предлагает оправдывать. Хотя было бы вернее, если бы то, в чем они виновны — было отделено от того что им было приписано.
Если не о них — то не осужденным не нужны и оправдания.
Во-вторых, потому, что встать на сторону одной части народа в его противостоянии с другой — вовсе не значит «уничтожать свой народ». Потому что народ состоит из носителей разных интересов. И либо ты выступаешь на стороне одних против других, либо на стороне вторых против первых. Либо на стороне тех, кто живет своим трудом, либо на стороне тех, кто его присваивает. Медведеву, судя по всему, импонируют последние. Но это — его выбор. Вопрос в том, насколько это нравственно.
И насколько честно называть подавление сопротивления противоположной стороне — уничтожением народа.
Была трагедия. Но бессмысленно и нечестно называть это «уничтожением своего народа». Хотя бы потому, что пострадавшие составляли неисчислимое меньшинство того народа, о котором идет речь.
Безнравственно реальную трагедию людей превращать в повод для политических причитаний и идеологических спекуляций.
И наконец, центральное. То, что звучит рефреном в заявлении Медведева — и что в значительной степени нивелирует все его установки на развитие: «Я убеждён, что никакое развитие страны, никакие её успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь. Ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни».
Во-первых, вообще ни успехов, ни развития, ни прогресса просто так ниоткуда не появляется. Тут, как в законе Ломоносова-Лавуазье: «Из ничего ничего не возникает». Нельзя получить успех, не заплатив за него. И успех для одного — тесно связан с потерей для другого. Особенно в социальных отношениях. Вообще, если Медведев действительно убежден, что «успехи… амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь» — ему, не отвлекаясь на события семидесятилетней давности, для начала было бы неплохо вынести свою оценку тому, что ближе — например безумному разрушению страны в конце 80-х и начале 90-х. Если в довоенные годы «горем и потерями» платили так или иначе за успех, то в последние четверть века ими же платили за развал.
Прежде чем рваться давать оценку руководителям 30-х гг., дайте сначала оценку Горбачеву и Ельцину, своим добрым знакомым Собчаку и Чубайсу. Безнравственно обвинять в преступлениях живших чуть ли не сто лет назад, прежде, чем признаешь преступления собственных приятелей.
Что вообще значит выражение: «Никакие успехи страны, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь. Ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни»?
Вот есть, например, такая у страны «амбиция» — быть независимым и самостоятельном государством. И нельзя такую амбицию обеспечить, в частности, без человеческого горя и потерь, без гибели людей.
Потому что иначе нужно признать, что, скажем, агрессору, который хочет лишить страну этой независимости нельзя оказывать сопротивление: это и твоему народу, и народу страны-агрессора принесет горе и потери. А чтобы их не допустить — нужно сложить оружие и отказаться от своей независимости, как амбиции, ведущей к гибели людей.
Мало кто станет спорить с тем, что крымские события 2014 г. стали самыми значимыми для мировой геополитики и обозначили новую развилку в мировой истории. Будущее всего человечества после возвращения Крыма в Россию стало неопределенным – как это бывало уже много раз в истории.Будущее трудно предвидеть. Но иногда это удается тем, кто, погружаясь в глубины истории, может понять ее закономерности, проводить параллели между прошлым и настоящим и делать на основании этого выводы о вероятном будущем.Именно это и делают доктор политических наук, действительный член Академии политических наук Сергей Феликсович Черняховский и кандидат политических наук, историк, политический философ Черняховская Юлия Сергеевна в своей новой книге, посвященной истории Крыма с древнейших времен и до наших дней.В этом капитальном труде авторы показывают цивилизационно-смысловое значение Крыма для русской истории: и как одного из трех очагов европейской государственности наравне с Элладой и Римом, и как древнейшего очага русской государственности, наравне с Новгородом и Киевом, и как фундаментальной социокультурной модели интеграции этносов и религий для тысячелетнего Российского государства, и как свидетельства суверенитета и силы новой России.Крым всегда был и остается особым геополитическим регионом, хотя и равноудаленным географически, например, от Америки или Китая, но оказывающий – и оказывавший в древности! – огромное влияние на судьбы многих стран Европы и Азии.Как сложился такой баланс сил? Почему древняя земля Тавриды стала играть столь большое значение в политике великих держав – от Римской империи и Киевской Руси до США и новой России? Ответ – под обложкой этой книги.
Перехваченные письма – это XX век глазами трех поколений семьи из старинного дворянского рода Татищевых и их окружения. Автор высвечивает две яркие фигуры артистического мира русского зарубежья – поэта Бориса Поплавского и художника Иды Карской. Составленный из подлинных документов эпохи, роман отражает эмоциональный и духовный опыт людей, прошедших через войны, революцию, эмиграцию, политические преследования, диссидентское движение. Книга иллюстрирована фотографиями главных персонажей.
Настоящая книга – воспоминания Н. Н. Энгвера, доктора экономических наук, профессора Российского нового университета, о своих детских годах, проведенных в мордовских лагерях, куда он был помещен вместе с матерью, и в послевоенном Ижевске.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Большинство книг, статей и документальных фильмов, посвященных панку, рассказывают о его расцвете в 70-х годах – и мало кто рассказывает о его возрождении в 90-х. Иэн Уинвуд впервые подробно описывает изменения в музыкальной культуре того времени, отошедшей от гранжа к тому, что панки первого поколения называют пост-панком, нью-вейвом – вообще чем угодно, только не настоящей панк-музыкой. Под обложкой этой книги собраны свидетельства ключевых участников этого движения 90-х: Green Day, The Offspring, NOF X, Rancid, Bad Religion, Social Distortion и других групп.
Рассказы известного ленинградского прозаика Глеба Горышина, представленные в этой книге, основаны на личных впечатлениях автора от встреч с И. Соколовым-Микитовым и М. Слонимским, В. Курочкиным и Ф. Абрамовым, В. Шукшиным и Ю. Казаковым, с другими писателями разных поколений, чей литературный и нравственный опыт интересен и актуален сегодня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.