Политика в понимании национал-демократа - [13]
Предпосылки этому видны из следующих фактов. За прошедший год в России обанкротилось 600 банков, а в этом году ожидается ещё большая волна банкротств. Даже крупнейшие семь банков испытывают тревогу за завтрашний день, о чём можно судить по интервью руководителя "Инкомбанка" господина В.Виноградова, данного им в конце 1997 года. В том интервью господин Виноградов заявил, что правительство обещало банкирам не допустить краха ни одного из семи системообразующих банков, то есть признавая тем самым их чрезвычайную уязвимость.
При таком положении дел неизбежно должна нарастать тревога в банковских кругах. Тревога эта, рано или поздно, повернёт их аналитические отделы к поиску политических средств спасения банковской системы, а это потребует ясно оценивать суть взаимоотношений банков с царящим режимом, трезво видеть возможности режима соответствовать их коренным интересам наращивания прибыли через увеличение и расширение ссудных операций.
Как же складывались взаимоотношения банков и нынешнего режима?
В первое время после октября 1993 года, когда в результате политического переворота в России установилась диктатура коммерческого космополитизма, страну захлестнул повсеместный рост спекулятивно-коммерческой деятельности. Она позволяла банкам и их прибыли расти, как на дрожжах, ибо для обеспечения спекуляции и воровской приватизации огромной госсобственности представителям коммерции требовались кредиты, и всевозможные коммерсанты готовы были брать ссуды за очень большие, даже ростовщически большие проценты. Банки стали тогда одной из главных опор режима, который давал им такие уникальные возможности для сверхприбыльности ссудных операций. А их владельцы превращались в могущественных олигархов, способных покупать всё и вся, от политиков любого уровня до ведущих средств массовой информации, своим эгоизмом навязывая выгодную только им политику и духовную среду страны.
Но времена изменились, и сейчас банки больше не могут выжить в условиях надвигающегося краха производительных сил страны и обусловленного этим хронического кризиса финансовой системы режима. Обстоятельства заставляют их постепенно переходить в оппозицию к режиму, к тем либеральным идеологическим основаниям, которые позволили либералам создать собственную Конституцию и контролирующую страну исполнительную власть. Осталось ждать ещё немного времени, и в среде банкиров станет вызревать осознание, что их банкам не выжить без краткосрочной политики упорядочения коммерческой торговли на западных рынках сырьевыми ресурсами России или без долгосрочной политики подъёма конкурентоспособного на мировых рынках промышленного производства страны. А когда возможности краткосрочной политики упорядочения коммерческой эксплуатации сырья России будут тоже исчерпаны, тогда они станут искать политическую силу, которая убедит их в своей способности осуществить подлинный подъём конкурентоспособного производства в России. Такой силой объективно может быть только и только русский революционный национализм. Национализм, ставящий своей целью проведение социальной революции в виде революции Национальной для создания национально-корпоративного государства, как единственного средства резкого подъёма общественно-производственных отношений, социальной этики труда, без чего рассуждения о конкурентоспособности товаров российских производительных сил на мировых рынках выглядят досужими благоглупостями.
Когда некоторые историки и политологи объясняют установление фашистских режимов в текущем столетии приходом к власти ставленников крупного финансового капитала, они и правы и не правы одновременно. У них это объясняется мистически, как некая злая воля неких сил кругов собственников крупного финансового капитала. Хотя в действительности собственники финансового, а правильнее сказать, банковско-финансового капитала на собственное идеологическое видение мира неспособны, в том числе и потому, что они слишком малочисленны для этого и их капитал вторичен в экономической, хозяйственной деятельности, зависит от неё. Их политическое видение мира объясняется не идеологическими целями, а циничным прагматизмом, который делает их политически подвижными, готовыми без долгих колебаний прилепиться к той политике, которая окажется более выгодной для них на данный момент.
Только появляющаяся в современной России теория Национальной Реформации оказывается в состоянии посредством научной методологии объяснить суть участия финансового капитала в смене либеральных режимов на националистические режимы. Финансовый капитал лишь соучаствует в смене режимов диктатуры коммерческого космополитизма на режимы диктатуры промышленного интереса, то есть на режимы спасения производительных сил через революционное изменение базовой идеологии власти и состава правящего класса. Иначе говоря, банковский капитал выступает при этом, в лучшем случае, соучастником, тенью промышленного политического интереса и только. Хотя внешне его участие может принимать откровенные проявления серьёзного финансирования соответствующей политической организации, которая поставит целью захват власти и выведение страны из кризиса, в том числе и финансового кризиса,
