Политика - [26]

Это было так чувственно — девушка мечты Моше поит его с ложечки сахарно-похрустывающим теплым абсентом.

— Ну что ты смотришь, что такое? — спросила Нана.

Ответ Моше был непонятен и причудлив, это не были слова в их привычном понимании. Он издал звук, что-то наподобие “ааууыаааарр”, и улыбнулся. Нана была счастлива. Она была счастлива от того, что Моше счастлив. И от Этого наполнявшего ее счастья Нана сняла лифчик.

Она предлагала угоститься, точно.

У нее были соски с ямочками, вывернутые наизнанку. Моше встал на колени, тяжело опершись на руки, и губами оживил сосок, левый сосок Наны. Сосок выпятился наружу, шершавый, отвердевший, налившийся кровью. Он стал вроде мармеладной землянички. Ареолы вокруг сосков Наны были бледными, как и ее кожа. Соски резко выделялись на их фоне.

Моше не мог оторвать глаз. Он спросил, нравится ли ей, что он ее разглядывает. В ответ Нана улыбнулась, чуть приоткрыв верхнюю десну. И тут же поняла, что нужна реплика поудачней. Поэтому она обвила Моше рукой и притянула его к себе для поцелуя. Ее рот, хранящий вкус абсента, обжег язык Моше. Так они вместе создавали сценарий секса. Они тщательно наблюдали друг за другом. И заботливо успокаивали друг друга. Они были сосредоточенны.

Они пробовали заниматься сексом. И им это удавалось. Но была одна сложность.

3

Многие наивно думают, что секс — это просто. Они думают, что это животная страсть с дикими стонами и криками. Но по многим причинам секс может стать весьма каверзной штукой.

Я кое-чего вам не сказал. Нана кое-чего не сказала Моше.

Секс никогда не приводил Нану в восторг. Нет, это не совсем точно. Она получала удовольствие от секса. В некотором роде. Просто Нана никогда не понимала секса до конца. Это может объяснить один факт. Или, наоборот, он поможет это объяснить. Моше не стоит об этом знать.

Нана ни разу в жизни не кончила.

Нет, то есть она, конечно же, кончала. Лежа на правом боку, сжав бедрами усталую, но неустанную правую руку, Нана кончала без всякого труда. Сама с собой. В ином случае оргазм превращался в проблему. Фактически он отсутствовал.

Объяснимых причин этому не было. Правда, Нана довольно поздно начала заниматься любовью. Первый мальчик появился у нее в восемнадцать лет. Это был некрупный парнишка-турок по имени Кан. В первый раз она занялась мастурбацией в пятнадцать, найдя под Папиной кроватью роман “Эмманюэль-2”. Она занималась этим тридцать четыре минуты. Она стащила книжку. Разумеется, Папа никогда впоследствии не упоминал об этом. Нельзя же просить дочь, чтобы она вернула порно-книжку. Разумеется, Нана тоже больше никогда не упоминала об этом. Она хотела, чтобы “Эмманюэль-2” была только ее. “Эмманюэль” возбуждала Нану. Позиция, в которой Нана мастурбировала, сформировалась из-за “Эмманюэль”. Нана лежала на боку, чтобы было удобнее читать книжку, раскрытую рядом на подушке.

Конечно же, это не объясняет того, что Нана не кончала с другими людьми. Она поздно начала, и для оргазма ей была необходима книга, но из этого ничего такого не следовало. Просто все было так, как было.

Думаю, этот факт может объяснить нервозность, в которую секс приводил Нану и Моше. Думаю, он может объяснить, секс требовал от них такой концентрации. За двадцать три предыдущих интимных свидания с Моше, не говоря уже о предыдущих интимных свиданиях с четырьмя другими мужчинами, Нана ни разу не кончила.

По-моему, это вполне объясняет нервозность Моше. Раньше он всегда считал себя весьма способным любовником.

Теперь он так больше не думал.

4

Вместо этого Моше, напившись абсента, испытывал сонливость и тревогу. — Он был тревожно сонлив.

Вот вам пример.

Целуясь с Наной, Моше сообразил, что его руки не при деле. Может, это вам покажется пустяком. Однако Моше считал, что хороший любовник должен активно действовать руками. Он перевел взгляд ниже и посмотрел на свои руки. Они были под Наной, они были прижаты к полу. Моше вытащил руки и погладил Нану. Но перед этим Моше удерживал часть своего веса на руках, а теперь он тяжело навалился на Нану, и его правое бедро придавило ей живот. Нана немного отодвинулась, чтобы ослабить тяжесть.

Поэтому Моше перестал ее гладить.

У Моше не очень-то получалось увериться в том, что он замечательный любовник. Его мучил еще один вопрос. Вопрос одновременности. Моше нежно поглаживал Нану и одновременно слушал, как она говорит: “Знаешь, по-моему, ты красивый, правда-правда”. К этой фразе Моше потом часто возвращался. Его тревожили эти “по-моему” и “правда-правда”. И вообще вся фраза тревожила.

Фраза Наны так тревожила его вот отчего. Она подразумевала, что в красоте Моше можно усомниться. Потому что, делая Моше комплимент, Нана допускала, что он внутренне не уверен в своей красоте. Ну и, конечно же, из-за Этого Моше был уже вовсе не уверен в своей красоте.

Может, такая реакция покажется вам не очень естественной. Моше тут выступает как невероятный педант. Услышь я слова, что Нана сказала Моше, они не поселили бы во мне неуверенность. Я бы не стал размышлять о подобных материях, целуя обнаженную грудь своей подружки. Но я не Моше. У нас разная психология.