Политическое завещание Ленина: реальность истории и мифы политики. - [14]
Активно разрабатывал тему «Завещания» А.В. Антонов-Овсеенко. Смысл своей работы этот автор видит в том, чтобы «в образе Сталина... показать преступника... выявить уголовную сущность»[43]. Логические схемы вперемежку с тенденциозно подобранными документами и неподдающимися проверке рассказами людей, не являющихся очевидцами, заменяют научно обоснованную аргументацию и лежат в основе авторских рассуждений, а эмоции занимают место анализа. Антонов-Овсеенко не желает понять, что его ненависть к Сталину, являющаяся фактом его биографии, не может быть принята вместо исторического факта и аргумента. Сам автор в книге «Портрет тирана»[44] признает, что его работа не имеет под собой никакой документальной основы и являет собой «издание литературно-художественное». Это верно, но поскольку эта книга и в концептуальном, и в конкретно-историческом отношении представляет собой слепок серии его статей, опубликованных в журнале «Вопросы истории», то, следовательно, эта оценка в полной мере относится и к статьям. Однако все усилия обосновать антисталинские настроения Ленина принесли более чем скромные результаты, что фактически он и признает: «Лишь в эпизодах, таких, как доверительные беседы с М.В. Фофановой или с секретарями в Горках, возникает зловещая фигура Сталина»[45].
Заметный след в современной историографии проблемы оставила книга Ф.Д. Волкова «Взлет и падение Сталина». Характер книги определяет антисталинизм автора, который программирует и концепцию, и работу с материалом. Как и Антонов-Овсеенко, он не пытается встать над страстями и объективно оценить происходившие события. Концептуально его взгляды на проблему ленинского «Завещания» занимают промежуточное положение между «хрущевской» и неотроцкистской историографическими версиями. В книге достаточно широко используются архивные материалы, чем она выгодно отличается от работ Антонова-Овсеенко, однако круг использованных источников указывает на тенденциозный их отбор. К тому же используются они без должной критики, а эмоции по поводу того или иного документа или факта часто подменяют их анализ. Не останавливается Ф.Д. Волков и перед искажением смысла ленинских документов с помощью преднамеренных сокращений их текста[46].
В.А. Куманев и И.С. Куликова, авторы книги «Противостояние: Крупская — Сталин», все внимание сосредоточивают на выяснении личных отношений Ленина и Сталина, Сталина и Крупской. Источниковая база их работы достаточно широка, включает архивные материалы, ставшие доступными в начале 1990-х годов. Они считают, что «единственная цель историка во все времена состояла в глубоком и осмысленном переосмыслении минувшего на основе более полных и достоверных источников, новых подходов и ракурсов изучения, более современных методов исследования, неудержимо стремясь при этом только к одному — к истине»[47].
Однако сами авторы игнорировали не только документы, разрушающие их схему, но и пренебрегали обязанностями историка критически относиться к источнику. Концептуально они следуют троцкистской схеме ленинского «Завещания».
Троцкистской историографической концепции и ее неотроцкистской версии определенно и последовательно противостоит Н.А. Васецкий[48], для научного почерка которого свойственно критическое отношение к источникам. Недостаточное (для начала 90-х годов вполне понятное) использование архивных документов вполне может объяснить определенную ограниченность критики троцкистской концепции и источников.
Среди специальных исследований ленинского «Завещания» выделяются статьи Ю.А. Буранова, в основе которых лежала не историографическая схема Троцкого, а анализ новых источников. Особенно интересна статья «К истории ленинского "политического завещания"», посвященная исследованию не только ряда текстов, но и истории их создания[49].
Книга Э.С. Радзинского «Сталин» представляет упрощенный вариант версии, развивавшейся еще Волкогоновым с заменой философских обобщений, имеющихся у последнего, «свободным» разговором о сложных исторических и политических проблемах. В ней нет анализа текста «Завещания» и политической борьбы, отсутствует критический подход к источникам. Автор из массы материала отбирает лишь то, что обеспечивает ему достижение желаемого психологического и политического эффекта. Основные исторические оценки вполне соответствуют схеме Троцкого, а политические — антикоммунистической историографии[50].
Проблематика «Завещания» получила отражение в книге Е.А. Котеленец, посвященной «лениниане» времен «перестройки» и современной литературе по проблеме. В ней представлен обзор новых версий истории создания и содержания «Завещания», а также политических отношений Ленина с другими членами Политбюро[51].
Появляются работы, позицию авторов которых трудно соотнести с каким-либо направлением. Примером может служить книга Н.Н. Яковлева «Сталин: путь наверх»[52], являющаяся поверхностным повествованием при вольном отношении к фактам и отсутствии намека на критическое отношение к используемым источникам. Воспринимая «Завещание» вполне в духе «хрущевской» историографической концепции, автор демонстрирует свойственное антикоммунистической историографии отрицательное отношение к Ленину и Троцкому, но в отличие от нее с определенным сочувствием относится к Сталину, противопоставляя его Ленину как русофобу. В результате получается упрощенная и искаженная картина взглядов Ленина и Сталина по ряду важнейших политических вопросов, а также их личных и политических отношений.
Монография посвящена узловым проблемам дискуссии о развитии советского общества, в процессе которой вырабатывались принципиальные положения экономической и социальной политики советской власти. В центре внимания альтернативные программы социально-экономических преобразований страны, предложенные В.И. Лениным, Л.Д. Троцким, Н.И. Бухариным и И.В. Сталиным, в которых отразились присущие им теоретические представления о становлении социалистического общества, их интерпретация опыта революции, способность на основе его развивать теорию социалистической революции и использовать новые знания для решения практических задач социалистического строительства в условиях 1920-х гг.Для специалистов-историков, а также широкого круга читателей, интересующихся историей советского общества.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.