Политический сыск (Истории, судьбы, версии) - [54]
Но первые допросы «свидетелей-оппозиционеров» мало что дали. Они отрицали все, что предъявляли им следователи, отрицали причастность к террору, требовали признать их невиновность. А Ольберг выступил с заявлением: «Я хочу назвать имена лиц, которые смогут подтвердить мою невиновность в инкриминируемом мне обвинении».
И тогда их стал допрашивать заместитель наркома внутренних дел Агранов. По свидетельству В. Ковалева, исследовавшего дело объединенного троцкистско-зиновьевского центра, сценарий сразу стал обрастать признательными показаниями. «Теперь уже трудно точно установить, чем именно замнаркома так располагал обвиняемых к доверительным беседам. Известно лишь, что после первой же встречи с ним подследственные Дрейцер и Пикель незамедлительно признались в том, что «объединенный центр» действительно существовал и действовал на террористической основе»26.
После аграновских бесед Рейнгольд, Дрейцер, Пикель и Ольберг дали необходимые показания. По сути, они продолжили роль Рамзина, только еще в более кровавой редакции. Их «показания были тут же использованы как средство давления на других подследственных. На очных ставках сами обвиняемые изобличали друг друга»27. Агранов здесь следовал своему излюбленному, изобретенному им же методу: столкнуть лбами участников процесса на основе их же показаний. И дело «Объединенного центра» пошло.
Но что удивительно — это дело на определенном этапе приобрело характер творческого содружества между чекистами и оппозиционерами-помощниками. Атмосфера складывалась почти семейная. Пикель в ходе допросов называл сидящих перед ним чекистов по имени: «Марк, Шура, Иося...»28 Творческий настрой шел от Агранова. Сила аграновской убежденности в необходимости того дела, чем они занимались, возбуждала подследственных, заражала их соревновательными импульсами в построении многокрасочной картины деятельности террористического центра.
Из более чем двухсот оппозиционеров на суд были представлены шестнадцать человек, среди которых Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Е. Евдокимов, И. Н. Смирнов, И. П. Бакаев, С. В. Мрачковский — все известные деятели партии с дореволюционным стажем. Процесс прошел в августе 1936 года в Москве, в Октябрьском зале Дома союзов, и дал толчок новым «делам».
Технология подготовки подобных «дел», вошедших в историю как процессы 30-х годов, технология, изобретенная, выстраданная и опробованная Аграновым, основывалась на трех составляющих: на сценариях, на сталкивании участников через признательные показания и на добровольцах-активистах следствия, что своими вдохновенными сочинениями втягивали всех подозреваемых в сценарный хоровод. В истории Лубянки Рамзин, Гидулянов, Пикель, Ольберг, Карл Радек на процессе Пятакова — это высший класс провокации.
Как эта технология «работала», весьма бесцеремонно рассказывал соратник Агранова Леонид Заковский, который после убийства Кирова возглавил Ленинградское управление НКВД. Здесь обратимся к воспоминаниям Н. Хрущева: «При проверке в 1955 году дела Комарова Розенблюм сообщил следующий факт: когда он, Розенблюм, был арестован в 1937 году, то был подвергнут жестоким истязаниям, в процессе которых у него вымогали ложные показания как на него самого, так и на других лиц. Затем его привели в кабинет Заковского, который предложил ему освобождение при условии, если он даст в суде ложные показания по фабриковавшемуся в 1937 году НКВД «делу о ленинградском вредительском, шпионском, диверсионном, террористическом центре». Заковский раскрыл «механику» искусственного создания антисоветских заговоров. «Для наглядности, — заявил Розенблюм, — Заковский развернул передо мной несколько вариантов предполагаемых схем этого центра и его ответвлений... Ознакомив меня с этими схемами, Заковский сказал, что НКВД готовит дело об этом центре, причем процесс будет открытый. Будет предана суду головка центра, 4-5 человек... и от каждого филиала по 2-3 человека... Дело о ленинградском центре должно быть поставлено солидно. А здесь решающее значение имеют свидетели... Самому тебе, говорил Заковский, ничего не придется придумывать. НКВД составит для тебя готовый конспект по каждому филиалу в отдельности, твое дело его заучить, хорошо запомнить все вопросы и ответы, которые могут задавать на суде. Дело это будет готовиться 4-5 месяцев... Все это время будешь готовиться, чтобы не подвести следствие и себя. От хода и исхода суда будет зависеть дальнейшая твоя участь . Выдержишь кормить и одевать будем до смерти на казенный счет».
Сыск во власти
Агранов с Ягодой, пожалуй, впервые отработали систему сыскного наблюдения в высших эшелонах власти — среди членов Политбюро, партийных секретарей, наркомов, крупных руководителей. Все начиналось с отслеживания настроений и разговоров в их среде. Чекистская агентура в лице добровольных помощников, чаще всего из референтов, секретарей, технического и обслуживающего персонала, давала необходимую информацию.
Именно благодаря такой информации возникло дело Пятакова Сокольникова — Радека, которое обернулось процессом параллельного антисоветского троцкистского центра. Агент сообщал о высказывании Пятакова в узком кругу: «Я не могу отрицать, что Сталин является посредственностью и что он не тот человек, который должен был стоять во главе партии; но обстановка такова, что, если мы будем продолжать упорствовать в оппозиции Сталину, нам в конце концов придется оказаться в еще худшем положении: наступит момент, когда мы будем вынуждены повиноваться какому-нибудь Кагановичу. А я лично никогда не соглашусь подчиняться Кагановичу!»29
Четверть века назад бывший начальник Пятого управления (борьба с идеологическими диверсиями противника и защита конституционного строя) КГБ СССР Филипп Бобков опубликовал книгу «КГБ и власть», где подробно и откровенно описал сложность взаимоотношений между КГБ и ЦК КПСС, в т. ч. и политического сыска. Читатель впервые познакомился с особенностями партийного руководства органами госбезопасности в «андроповский период». В данное издание так же включена книга Эдуарда Макаревича «Филипп Бобков и пятое Управление КГБ: след в истории».
В книге Эдуарда Федоровича Макаревича рассказывается об интимной сфере жизни советских людей, которая долгие годы не предавалась огласке. Вопреки известному утверждению о том, что в Советском Союзе секса нет, автор доказывает обратное: сексуальная жизнь советского человека была не менее насыщенной, чем на Западе. В СССР существовали и свои секс-символы, такие, как Валентина Серова, Зоя Федорова, Лидия Смирнова, и свои «секс-бомбы» – Лиля Брик, Зинаида Райх и другие, – которые оказывали значительное влияние на политику страны и на ее руководителей.
Эта книга о коммуникациях, изменяющих мир. На чем держится власть, как меняется общество? Как управляется хаос? Везде присутствуют массовые коммуникации, для которых нет границ, а есть только усложняющаяся культура. Как менялась их культура на протяжении XX столетия и меняется в эпоху постмодерна, рассказывается в этой книге. Сегодня культура коммуникаций, как культура экспансии смыслов и образов, как культура влияния на людей, как никогда готова к глобальному контролю масс. Коммуникационная культура довела до «совершенства» практику социальных переворотов и разгрома политических движений.
В пособии с позиций социологии и политологии рассматриваются вопросы влияния на массы, дается представление о социальном контроле как совокупности социальных действий. Характеризуются процессы социального контроля масс, объединенные общим понятием «общественные связи», раскрывается идеология и технологии «паблик рилейшнз».Для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям «Политология», «Социология», «Культурология», «Пабликрилейшнз», может быть полезно аспирантам, преподавателям вузов, научным работникам, специализирующимся в области социологии управления, политологии, политического и корпоративного «паблик рилейшнз», слушателям системы переподготовки и повышения квалификации.
Пятое Управление КГБ было создано в конце 60-х годов ХХ века как ответ на американский вызов – появление в ЦРУ подразделений, нацеленных на слом политической власти в СССР путем идеологической и коммуникационной войны.Филипп Денисович Бобков, долгое время возглавлявший и курировавший пятое Управление, выстроил не узколобый политический сыск, подчиненный партийной бюрократии, а организацию, выявляющую сложнейшие социальные процессы и не только информирующую, но и силой аналитической мысли и политических предложений подталкивающую власть к определенным решениям в целях безопасности страны.
Агентура – самая большая ценность любой спецслужбы. Это не только сеть шпионов, «добытчиков» информации, а и «собрание» людей, способных изменить мировоззрение граждан и политическую ситуацию. О некоторых агентах, оставивших след в этом мире, с которыми имела дело советская спецслужба, называвшаяся с момента своего рождения в декабре 1917 года Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем – ВЧК, рассказывается в этой книге. 20-е годы для ВЧК-ОГПУ отмечены судьбами Сергея Мельгунова, Александра Якушева, Николая Гумилева… 30-е годы – время НКВД, время агентов террора.
Первый профессор славянских языков Университета Осло Олаф Брок (Olaf Broch, 1867–1961), известный специалист в области диалектной фонетики, в начале лета 1923 года совершил поездку в Москву и Петроград. Олаф Брок хотел познакомиться с реальной ситуацией в советской России после революции и гражданской войны, особенно с условиями жизни интеллигенции при новом режиме. Свои впечатления он описал в книге «Диктатура пролетариата», вышедшей в Осло осенью 1923 года. В 1924 году эта книга была переиздана в сокращенном варианте, предназначенном для народных библиотек Норвегии. Вскоре вышли в свет переводы на шведский и французский языки.
В середине 80-х годов на Дальнем Востоке началось строительство огромного завода азотных удобрений. Рядом с ним планировалось возведение города Бонивур, в котором жили бы строители и работники завода. Так сложилось, что последний город СССР, да и предприятие, спутником которого он должен был стать, не были достроены. Они так и канули в Лету вместе с Советским Союзом и почти стерлись из людской памяти, если бы не хабаровский путешественник и блоггер, член Русского Географического Общества Александр Леонкин.
Учёные объявляют о сенсации, если найдут один новый рисунок (геоглиф) на рельефе Земли. Здесь же, по надписям на мегалитах, найдены сотни новых геоглифов. И даже на Марсе и Луне. «Всё на лбу написано». Эти открытия поменяют мировоззрение человечества, увеличат уровень понимания устройства Вселенной и укрепят веру в существование Мирового Разума. Человечество должно стать разумным, и эта книга поможет ему в этом.
В этой книге вы получите новые доказательства существования космических, божественных создателей Земли и человечества. Правдивы легенды, сказки и древние книги. Легенды Востока собрали Николай и Елена Рерих – о мире земном и надземном. Такой же смысл несут открытые надписи на мегалитах мира и на рельефе самой Земли. Мы – потомки космических пришельцев из созвездия Медведицы, созвездия Ориона и Сириуса. А сама Земля – астероид от звезды «Поларис». Надо это осознать и поднять своё мышление до глобального космического масштаба.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.