Политический сыск (Истории, судьбы, версии) - [161]
1930 г.
(Цит. по: «НГ» от 18.10.96 г.)
ОБ АКАДЕМИКАХ — КАНДИДАТАХ В ПРЕЗИДЕНТЫ АКАДЕМИИ НАУК СССР НА ВЫБОРАХ 1945 ГОДА
ИЗ СПРАВКИ НКГБ СССР ДЛЯ И.СТАЛИНА
ОБ АКАДЕМИКЕ КУРЧАТОВЕ. Игорь Курчатов «по характеру человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат...»
О ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТЕ АКАДЕМИИ НАУК СССР БАРДИНЕ. Иван Бардин «в быту с учеными не общается вследствие чрезмерной жадности его жены...»
ОБ АКАДЕМИКЕ ВИНОГРАДОВЕ. Академик-математик Иван Виноградов «нелюдим, не эрудирован в других областях наук... холостяк, употребляет в значительных дозах алкоголь...»
ОБ АКАДЕМИКЕ ЗАВАРИЦКОМ. Александр Заварицкий «по характеру сварлив, ведет замкнутый образ жизни».
ОБ АКАДЕМИКЕ СЕРГЕЕ ВАВИЛОВЕ. Сергей Вавилов «политически настроен лояльно...» Отмечаются огромный научный авторитет и организационные способности. «В обращении прост, в быту скромен...»
Начальник 2-го Управления НКГБ генерал-лейтенант Н. В. Федотов
Июль 1945 г.
(Цит. по: Медведев Ж. «Лить воду на мельницу жебраков... Лысенко и Сталин. К 50-летию печально известной сессии ВАСХНИЛ 1948 года». Литературная газета, №29, 1998 г.)
ОБ АКАДЕМИКЕ Л. ЛАНДАУ
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ КГБ
ОБ АКАДЕМИКЕ Л. ЛАНДАУ
ЦК КПСС
товарищу Кириллину В.А (лично)
По Вашей просьбе направляю справку по материалам на академика Ландау Л.Д.
Председатель КГБ Серов
«В 1939 году Ландау Л.Д. арестовывался НКВД за участие в антисоветской группе, но был освобожден как видный ученый. Ландау является весьма крупным ученым с мировым именем, способным к новым открытиям в области теоретической физики. По своим политическим взглядам на протяжении многих лет он представляет собой определенно антисоветски настроенного человека, враждебно относящегося ко всей советской действительности и пребывающего, по его выражению, в роли «ученого раба».
В этом отношении КГБ располагает сообщениями многих агентов из его окружения и данными оперативной техники. Так, положение советской науки Ландау определяет следующим образом: «У нас наука окончательно проституирована и в большей степени, чем за границей. Там все-таки есть какая-то свобода у ученых... Подлость — преимущество не только ученых, но и критиков, литераторов, журналистов. Это проститутки и ничтожества. Им платят и поэтому они делают, что прикажут».
В другой беседе он говорил: «Науку у нас не понимают и не любят, что, впрочем, и неудивительно, так как ею руководят слесари, плотники, столяры. Нет простора научной индивидуальности. Направления в науке диктуются сверху. Патриотическая линия приносит вред, так как мы еще больше отрываемся от передовых ученых Запада».
Один из агентов по поводу Ландау сказал: «Ландау считает, что США самая благотворительная страна». Как-то он прочел в газетах, что какой-то американский ученый выразил желание переехать в СССР. «Ну и дурак, — сказал Ландау. — Как бы я хотел с ним поменяться!»
Ландау систематически отрицает приоритет русской и советской науки во многих областях. Его отношение к отечественной науке характеризуется следующими словами: «Я интернационалист, хотя меня и называют космополитом. Я не разделяю науку на советскую и зарубежную. Мне совершенно безразлично, кто сделал то или иное открытие, поэтому я не участвую в утрированном подчеркивании приоритета советской науки».
В октябре 1953 года, по донесению агентуры, Ландау допускал клеветнические высказывания в адрес руководителей партии и правительства по поводу разоблачения Берии.
В связи с событиями в Венгрии Ландау высказывал следующие мысли: «Венгерская революция — очень хорошее, отраднейшее явление, народ там сражается за свободу». Он отождествлял мятежников с венгерским народом, с рабочим классом. Он говорил: «Венгерский народ восстал против своих поработителей, то есть против небольшой клики, в основном против нашей. То, что они сейчас проявили, заслуживает заимствования. Вот перед Венгрией я готов встать на колени. Наши решили забрызгать там себя кровью. Нашей страной управляют преступники, а Кадар — социал-предатель».
В разговоре на квартире о Венгрии на вопрос собеседника, что «если бы Ленин встал, у него бы волосы встали от этих дел», Ландау ответил: «У Ленина тоже рыльце в пуху. Вспомни кронштадтское восстание. Ведь рабочие Петрограда и матросы Кронштадта восстали. У них были самые демократические требования, а они получили пули. В октябре 1917 года власть перешла в руки партийного аппарата».
Ландау совершенно не привязан к семье, а привязанность к сыну не есть глубокая привязанность отца. Он мало с ним общается, больше думает о своих любовницах, чем о сыне. Обстоятельства, в которых Ландау живет в последние 20 лет, и окружение, которое он себе создал, укрепили в нем характерные черты индивидуалиста и сознание непогрешимости.
Ландау подавляющее время находится дома, регулярно слушает передачи зарубежного радио и, принимая у себя многочисленных посетителей, передает им антисоветские материалы загранрадио. Основные темы разговоров его и его окружения — антисоветские темы высказывания зарубежного радио и циничные обсуждения отношений с различными женщинами.
Четверть века назад бывший начальник Пятого управления (борьба с идеологическими диверсиями противника и защита конституционного строя) КГБ СССР Филипп Бобков опубликовал книгу «КГБ и власть», где подробно и откровенно описал сложность взаимоотношений между КГБ и ЦК КПСС, в т. ч. и политического сыска. Читатель впервые познакомился с особенностями партийного руководства органами госбезопасности в «андроповский период». В данное издание так же включена книга Эдуарда Макаревича «Филипп Бобков и пятое Управление КГБ: след в истории».
В книге Эдуарда Федоровича Макаревича рассказывается об интимной сфере жизни советских людей, которая долгие годы не предавалась огласке. Вопреки известному утверждению о том, что в Советском Союзе секса нет, автор доказывает обратное: сексуальная жизнь советского человека была не менее насыщенной, чем на Западе. В СССР существовали и свои секс-символы, такие, как Валентина Серова, Зоя Федорова, Лидия Смирнова, и свои «секс-бомбы» – Лиля Брик, Зинаида Райх и другие, – которые оказывали значительное влияние на политику страны и на ее руководителей.
Эта книга о коммуникациях, изменяющих мир. На чем держится власть, как меняется общество? Как управляется хаос? Везде присутствуют массовые коммуникации, для которых нет границ, а есть только усложняющаяся культура. Как менялась их культура на протяжении XX столетия и меняется в эпоху постмодерна, рассказывается в этой книге. Сегодня культура коммуникаций, как культура экспансии смыслов и образов, как культура влияния на людей, как никогда готова к глобальному контролю масс. Коммуникационная культура довела до «совершенства» практику социальных переворотов и разгрома политических движений.
Пятое Управление КГБ было создано в конце 60-х годов ХХ века как ответ на американский вызов – появление в ЦРУ подразделений, нацеленных на слом политической власти в СССР путем идеологической и коммуникационной войны.Филипп Денисович Бобков, долгое время возглавлявший и курировавший пятое Управление, выстроил не узколобый политический сыск, подчиненный партийной бюрократии, а организацию, выявляющую сложнейшие социальные процессы и не только информирующую, но и силой аналитической мысли и политических предложений подталкивающую власть к определенным решениям в целях безопасности страны.
В пособии с позиций социологии и политологии рассматриваются вопросы влияния на массы, дается представление о социальном контроле как совокупности социальных действий. Характеризуются процессы социального контроля масс, объединенные общим понятием «общественные связи», раскрывается идеология и технологии «паблик рилейшнз».Для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям «Политология», «Социология», «Культурология», «Пабликрилейшнз», может быть полезно аспирантам, преподавателям вузов, научным работникам, специализирующимся в области социологии управления, политологии, политического и корпоративного «паблик рилейшнз», слушателям системы переподготовки и повышения квалификации.
Агентура – самая большая ценность любой спецслужбы. Это не только сеть шпионов, «добытчиков» информации, а и «собрание» людей, способных изменить мировоззрение граждан и политическую ситуацию. О некоторых агентах, оставивших след в этом мире, с которыми имела дело советская спецслужба, называвшаяся с момента своего рождения в декабре 1917 года Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем – ВЧК, рассказывается в этой книге. 20-е годы для ВЧК-ОГПУ отмечены судьбами Сергея Мельгунова, Александра Якушева, Николая Гумилева… 30-е годы – время НКВД, время агентов террора.
В сборнике собраны статьи польских и российских историков, отражающие различные аспекты польского присутствия в Сибири в конце XIX – первой четверти XX вв. Авторами подведены итоги исследований по данной проблематике, оценены их дальнейшие перспективы и представлены новые наработки ученых. Книга адресована историкам, преподавателям, студентам, краеведам и всем, интересующимся историей России и Польши. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Настоящая книга явилась плодом совместного творчества известнейших ученых-кельтологов, Майлза Диллона и Норы Чедвик. Это обобщающий и в некотором роде подытоживающий труд, вместивший все наиболее важные данные и сведения, собранные кельтологией к середине 60-х годов XX века. Наряду с широчайшим охватом материала великим достоинством этой книги является истинно научный подход авторов, основывающих свое изложение только на достоверной и проверенной информации, скрупулезном и тщательном анализе и сопоставлении источников.
Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.
В книге рассматривается время, названное автором «длинным 1894-м годом» Российской империи. Этот период начинается с середины января 1894 г., когда из-за тяжелого заболевания Александр III не мог принимать министерские доклады и наследнику цесаревичу Николаю было поручено ознакомиться с ними, то есть впервые взяться за выполнение этой исключительно царской миссии. Завершается «длинный 1894-й» второй половиной января – началом февраля 1895 г. В те дни, после выступления Николая II 17 января в Зимнем дворце перед депутациями, четко определился неясный прежде его идеологический курс.
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
Севастопольское восстание — вооружённое выступление матросов Черноморского флота и солдат Севастопольского гарнизона, рабочих порта и Морского завода, произошедшее во время первой русской революции с 11 (24) ноября по 15 (28) ноября 1905 года.