Политический сыск, борьба с террором. Будни охранного отделения. Воспоминания - [39]

На совести Филиппова было одиннадцать им убитых человек.

Сопоставляя показания Филиппова и других с данными, добытыми по обыскам, была установлена главная квартира группы, находившаяся в Брянске у приятеля Филиппова, живущего в маленьком собственном доме на окраине города, где он имел бондарную мастерскую, а жена его занималась огородом, находившимся тут же при доме.

Я тотчас же послал в Брянск четырех опытных филеров, которые должны были, приспособляясь к местным условиям, найти там работу на одном из заводов и постараться поселиться вблизи бондаря, наблюдая за ним после работы и по праздничным дням, посещая также трактир, где бывает бондарь и где, следовательно, могут иметь место интересные для нас встречи. При этом самая ответственная задача была возложена на старшего филера Теленова. Он должен был, изображая беглого из полка солдата, поступить куда-нибудь на поденную работу и, посещая трактир, постараться познакомиться с бондарем Я поставил Теленова в курс всего дела и ознакомил его со связями Филиппова и Савельева, которыми он мог бы заинтересовать бондаря. Затем я указал на то, что «Курносая Таня» до сих пор нами не разыскана, хотя она проживает в Брянске, о чем дал сведения сотрудник «Фельдшер», находящийся теперь в тюрьме в качестве арестованного и имеющий непрерывную связь с содержащимися там анархистами. Кроме того, «Фельдшер» поведал, что анархисты обеспокоены, чтобы «охранка» не обнаружила у бондаря лаборатории и нелегальщины. Вследствие этого Савельев передал освобожденному из тюрьмы вору письмо на имя бондаря. В этом письме условными выражениями рекомендуется «произвести чистку» квартиры и сор выбросить или оставить для удобрения. «Фельдшер» это письмо понимает так: вынести из квартиры нелегальщину, которую или закопать в огороде, или уничтожить.

Теленов вскоре донес мне, что он уже познакомился с бондарем в трактире. Бондарь пьяница и во хмелю разговорчив. Узнав, что Теленов беглый солдат и что он знаком с Филипповым, бондарь, оказавшийся Иваном Маливым, таинственно улыбнулся, но себя не выдал, переведя разговор на другую тему. В тот день, когда Теленов писал полученное мною письмо, Малив забегал в трактир, где встретился с молодой женщиной, передавшей ему синий платок, в который были положены какие-то вещи. Они пошептались и тотчас же разошлись, причем Малив, уходя, на ходу поздоровался с Теленовым, которому все-таки удалось передать женщину в наблюдение нашему филеру. По мнению Теленова, женщина, судя по приметам и вздернутому носу, может быть «Курносой Таней». В заключение Теленов доносил: «Хотя бондарь Малив уверяет, что он постоянный житель Брянска, откуда уже много лет не выезжал, но я этому не верю, так как полагаю, что Малив нелегальный матрос, приехавший с Дальнего Востока. Я полагаю так потому, что однажды, сидя в трактире, Малив случайно обнажил правую руку, на которой я заметил татуировку-дракона, которую обыкновенно себе делают матросы, плавающие в китайских водах. Затем походка бондаря морская, и он сутулится, шляпу носит как моряки – назад и, наконец, когда бондарь курит, то выбрасывает слюну далеко от себя, что привыкают делать курящие моряки, чтобы не плевать на палубу, а за борт».

После всего изложенного я решил арестовать «Курносую Таню» и Малива с тем, чтобы у последнего оставить засаду в надежде, что к нему может приехать Гуляк. Для ликвидации я командировал в Брянск ротмистра Курдюкова, двух надзирателей и чиновника Дмитриева, ведавшего, как специалист-дрессировщик, находившейся при охранном отделении известной в то время в России полицейской собакой Треф.

Эта собака прославилась рядом дел, по которым она отыскивала по следам запрятанные грабителями в различных скрытых местах похищенные вещи, а иногда и самих преступников. Однако работа с собакой была полезна только на окраинах городов и в сельских местностях, где следы человеческих ног могли довольно долго сохраняться. В городе же ее работа была почти безрезультатна. Треф по внешнему виду представлял собою исключительной чистоты тип доберман-пинчера. Он был очень красив, со своими темно-коричневыми подпалинами на черной шерсти и на ушах, всегда торчащих, причем острая морда с большими круглыми глазами была привлекательна и останавливала на себе общее внимание. С первых же дней дрессировки он обнаружил исключительную понятливость, серьезность и настойчивость в работе при феноменальном чутье. Все эти данные способствовали тому, что на собачьих выставках и на состязаниях Треф получал всегда первые призы, а легенды о его делах облетали без малого всю Россию. Признавал Треф единственно только Дмитриева, из рук которого он только и принимал пищу, или им оставленную, что обыкновенно вырабатывается, чтобы собака не была отравлена. Треф в обхождении был сух и никогда не ласкался. От поры до времени Дмитриев являлся ко мне в кабинет с Трефом, который безмолвно садился, имея передние ноги прямыми, около Дмитриева и только поворотом головы и взглядом показывал, что он интересуется шумом вентилятора или хлопнувшей дверью.

Словом, Треф тоже отправился в Брянск на помощь в розыске спрятанных бондарем предметов, если таковые не будут найдены в доме.